Великие русские женщины. От княгини Ольги до Терешковой

Интересные знакомства были одним из ее основных увлечений. Она любила неординарных людей… особенно тех, чей талант только набирал силу; любила направлять, помогать и опекать…

Он взял у него тетрадь и не отдавал весь вечер. Последнее время ничего не хотелось читать. Вся поэзия казалась никчемной – писали не те, и не так, и не про то, а тут вдруг и тот, и так, и про то». И Маяковский тут же решил посвятить поэму ей. Притом что его пассия, Эльза, сидела рядом. Маяковский сделал выбор, и Лиля, с ее решительным характером, убедила сестру, что так будет лучше. Эльза подчинилась, но очень страдала; она писала поэту: «А ты мне еще напишешь? Очень бы это было хорошо! Я себя чувствую очень одинокой, и никто мне не мил, не забывай хоть ты, родной, я тебя всегда помню и люблю». Но Маяковский уже любил Лилю.

Лиля Брик и Сергей Параджанов (1970-е)

Жизнь втроем

Начался новый этап в жизни Лили, Брика и Маяковского – так называемая «жизнь втроем». Воображение обывателя рисует самые красочные картины, а пишущие люди не скупятся на фантазии о том, как Маяковский бился головой о дверь, за которой Лиля и ее законный муж занимались любовью. На самом деле Осип Брик переоценил свое отношение к Лиле: он очень любил ее как друга, расставаться с ней не хотел, но как женщина она его интересовать перестала. Фактически они мужем и женой уже не были. У Маяковского не было причин ревновать к настоящему, и он направил свой темперамент на то, чтобы ревновать к прошлому, когда попросил Лилю рассказать о ее первой брачной ночи. Лиля сдалась, рассказала, и поэт разрыдался.

«Меня пугали его напористость, рост, его громада, неуемная, необузданная страсть. Любовь его была безмерна. Володя влюбился в меня сразу и навсегда»

«Меня пугали его напористость, рост, его громада, неуемная, необузданная страсть. Любовь его была безмерна. Володя влюбился в меня сразу и навсегда. Я говорю – навсегда, навеки – оттого, что это останется в веках, и не родился тот богатырь, который сотрет эту любовь с лица земли». Сама же Лиля, хотя и ответила ему взаимным чувством, признавалась, что никого не любила так, как Осипа: «Про такую любовь я не читала ни в каких стихах, нигде. Я люблю его с детства, он неотделим от меня. Эта любовь не мешала моей любви к Маяковскому. Я не могла не любить Володю, если его так любил Ося. Ося говорил, что Володя для него не человек, а событие». Архитектор Алексей Щеглов в воспоминаниях приводил слова Лили в разговоре с Фаиной Раневской: она «отказалась бы от всего, что было в ее жизни, только бы не потерять Осю… Отказалась бы и от Маяковского».

У Брика возник роман с Евгенией Соколовой; чтобы не потерять Осипа, Лиля приняла Соколову в свой круг. И даже после смерти мужа в 1945 году помогала ей, как и родственникам Осипа Максимовича. Лиля вообще была человеком щедрой души, хотя и требовала от окружающих многого. Прежде всего – подчинения. И не подчиняться Лиле Юрьевне было сложно в силу особенностей ее личности. По неписаным, но твердым законам (главный из которых гласил: «Лиля всегда права») Брик всегда должен был жить с ней в одном доме, при любых обстоятельствах. Степень ее влияния на людей трудно переоценить. Из воспоминаний художника Нюренберга: «Это была женщина самоуверенная и эгоцентричная. Маяковский, что меня удивляло, охотно ей подчинялся, особенно ее воле, ее вкусу и мере вещей. Это была женщина с очень крепкой организованной волей. И вся эта воля приносила, мне кажется, пользу творческой жизни поэта. Конечно, она не была Белинским, но она делала замечания часто по существу. Я был свидетелем, когда она делала ему замечания и он соглашался».

Лиля Брик и Маяковский на курорте в Германии (1922)

Лиля сознательно не хотела детей и даже в старости не сожалела о том, что осталась бездетной. Она считала, что заводить ребенка в доставшиеся ей времена значило бы идти на слишком большой риск: «Ведь если бы у меня был сын, то он наверняка загремел бы в 1937-м, а если бы уцелел, то его убили бы на войне».

«Это была женщина с очень крепкой организованной волей. И вся эта воля приносила, мне кажется, пользу творческой жизни поэта»

(А. М. Нюренберг)