Великие рыбы

Но об этой фигуре и ее нарядах еще будет сказано. Не она – хотя и стоит в середине сцены – будет главной в этой драме. Не она – хотя именно на нее направлены взоры двух стоящих по обе стороны старцев. Взгляд того, кто стоит, покашливая, в халате, полон ума и лукавства, а губы кривятся то ли в искательной улыбке, то ли в усмешке. Тот же, кто стоит в архиерейском облачении, глядит на императрицу, скорее, с печалью. Да и сама государыня старается в его сторону не смотреть, избегая укоряющих взоров…

Митрополит Арсений слыл человеком твердым и мрачным. Пьеса его жизни, особенно вторая ее часть, была обильна неожиданными поворотами.

Происходил он из волынской шляхты, воспитывался в Львовской братской школе и Киевской академии. До тридцати трех лет жил в Малороссии. В Новгороде-Северском, что в Черниговской епархии, был пострижен в монахи; проповедовал, пел на клиросе, обучал детишек латыни. Довершил в Киеве курс наук, был рукоположен во иеромонаха. И вернулся в Черниговскую епархию, теперь уже в сам Чернигов.

В тридцать три года жизнь его впервые круто изменилась. В 1730-м он был отправлен в далекий Тобольск проповедником и законоучителем.

Митрополитом Тобольским и всея Сибири был в то время Антоний, малоросс, прежде архиепископ Черниговский. Антоний вел широкую просветительскую работу, засылал миссионеров в Камчатку и Китай. Собственными проповедниками Сибирь была бедна; половина местного духовенства – безграмотна до того, что не умела начертать даже подписи. Приходилось Антонию приглашать одноземельцев. Арсения он знал по Чернигову, ценил его словесные таланты, а еще больше – твердую, как адамант, веру.

В 1733 году Арсений оказывается в холмогорской епархии, объезжает Устюг, Холмогоры и Соловецкий монастырь. Все это были места ссылок старообрядцев, Арсений вел с ними горячие диспуты. Сведения, полученные им в этих прениях, лягут в основу его последующих противосектантских писаний.

1734 год – новый поворот. Мы видим иеромонаха Арсения уже на палубе дубель-шлюпки, плавающей по северным рекам, судовым священником в составе Второй Камчатской экспедиции Беринга. Дела экспедиции складывались неблагополучно: из-за нераспорядительности местных властей зимой был такой голод, что питались падалью и кореньями. Открылась цинга; иеромонах Арсений страдал от кровотечений и падения зубов. В 1737 году ему было позволено оставить флотскую службу и прибыть в Петербург. Ему определили состоять при члене Святейшего Синода епископе Вологодском Амвросии.

Как и тобольский архиепископ Антоний, владыка Амвросий был из Украины. Впрочем, почти все архиереи, архимандриты и даже семинарские наставники были в то время оттуда. Когда Амвросий станет архиепископом Новгородским и откроет в Новгороде семинарию, учителя для нее будут выписаны из Киева… Как писал протоиерей Георгий Флоровский, «в истории духовной школы Петровская реформа означала именно „украинизацию“, в прямом и буквальном смыслах». А Николай Трубецкой даже утверждал, что вообще вся «культура, которая со времен Петра живет и развивается в России, является органическим и непосредственным продолжением не московской, а киевской, украинской культуры».

Это не совсем верно – из Малороссии шло не только украинское, но и польское влияние, сильное в то время на западе империи. Многие украинские архиереи учились в польских землях, а некоторые и происходили из них; дед самого Арсения был поляком. Что же до украинизации духовенства, то скоро, при Екатерине, это сойдет на нет…

Пока же административная звезда Арсения стремительно восходит. Он назначен законоучителем в Сухопутный кадетский корпус; одновременно исполняет обязанности инквизитора… Нет, это означало всего лишь человека, экзаменовавшего («пытавшего») ставленников. Но должность эту Арсений исполнял с почти инквизиторской строгостью. Так что один престарелый игумен прямо на его экзамене испустил дух. Синод, рассмотрев этот казус, постановил «впредь пытать бережнее».

Принял иеромонах Арсений участие и в знаменитом суде над отставным капитаном Возницыным, уличенном в переходе в иудаизм. Сам Арсений в допросах и пытках Возницына и «совратившего» его купца Лейбова не участвовал; к процессу он был привлечен для увещевания Возницына и возвращения его в православие. Возвращения так и не произошло – 15 июля Возницын и Лейбов при большом стечении народа были сожжены на Адмиралтейском острове Петербурга…

А Арсения снова переводят в Сибирь. В марте 1741-го он был хиротонисан во епископа, с определением быть митрополитом Тобольским.