Великие страхи прошлого

В записках друга Мольера, французского актера Шарля Варле (1635–1692; сценическое имя — Лагранж), изданных в 1876 году («Registre De la Grange»), отмечается, что на протяжении тридцати лет, с 1643 по 1673 год, его труппа регулярно ставила пьесы Корнеля. Оба мастера в первый раз встретились еще во время гастролей труппы Мольера в Нормандии, в ее главном городе Руане, где тогда жил Пьер Корнель. С 1662 года они могли уже каждый день видеться в Париже, куда переехал Корнель.

Но что происходило во время этих встреч? Биографы не могут дать достоверного ответа, ведь многое из того, что было в жизни Мольера, нам, в сущности, неведомо.

«Если описать жизнь Мольера, следуя известному девизу [Монтеня]: „Que sais-je?“ [„Что я знаю?“], то с трудом удалось бы написать сотню страниц. Зато с помощью многочисленных „может быть“ набираются толстенные тома», — писал Пьер Луи.

Впрочем, никаких твердых доказательств, свидетельствующих, что Мольер присваивал себе чужие пьесы, у самого Пьера Луи тоже не имелось.

Однако его слова и подозрения были тем обиднее и скандальнее, что Мольер считался национальным классиком. Театр «Комеди Франсез», основанный королем Людовиком XIV в 1680 году, поныне называют «Домом Мольера». Сомневаться в авторстве его пьес значило впадать в неслыханную ересь, оскорблять национальное достояние Франции.

Сразу после публикации статьи «Автор „Амфитриона“» Пьер Луи получил сотни разгневанных писем с угрозами. Его обвиняли в том, что он посягнул на одну из литературных святынь страны, на фигуру прославленного гения Мольера, осквернив ее дурацкими домыслами.

Такой реакции публики Луи не ждал. Он остался при том же мнении. В последующие годы в серии небольших статей он попытался развить свою идею. Теперь он обратил внимание на стилистику мольеровских комедий.

Для них в самом деле характерны резкие перебивы стиля. Вслед за изысканными, образцовыми в литературном отношении, по-настоящему классическими фразами внезапно следуют банальные косноязычные строчки — как будто речь великого ритора перебивает, неуместно вмешиваясь, деревенский увалень. Но, может быть, это и есть подлинный голос господина Мольера, «мещанина во дворянстве»? Это его расхожие выражения и скабрезности внезапно перебивают проникновенные, мудрые высказывания, достойные Корнеля?

Именно это и предположил Луи. По его мнению, если выбросить из пьес Мольера какие-то фразы, рассчитанные лишь на сценические эффекты, этакие хохмы XVII века, то по стилистике они мало чем будут отличаться от корнелевских пьес. Возможно, только эти шуточки-прибауточки и принадлежат перу актера и режиссера Мольера. Все остальное написано Корнелем, великим трагиком, который, допустим, ради заработка тайно пописывал смешные пьесы, стесняясь этого прибыльного, но низкого ремесла. Мольер же, получая от него комедии, написанные высоким стилем, разбавлял их там и сям своими вставками — привычным ему простонародным говорком.

Однако, испытав негодование французской публики, Пьер Луи уже не решился выпустить задуманную им книгу, посвященную проблеме авторства пьес Мольера. Рукописные наброски книги после его смерти были, казалось бы, утрачены.

Никто не знает, никто не понимает…

Тем временем покушаться на святыню продолжили другие. Так, молодая шотландская исследовательница Фрэзер, занимавшаяся творчеством Корнеля, заявила вслед за Пьером Луи, что Корнель, очевидно, является автором не только нескольких бессмертных трагедий, но и целого ряда знаменитых пьес другого жанра, а именно комедий характеров, чье авторство традиционно приписывается Мольеру.

Разумеется, была резко раскритикована и эта «потребительница святынь». В газете «Figaro Litteraire» госпожа Фрэзер была названа невеждой, которой не мешало бы позаботиться о своем самообразовании. Со страниц газеты «Le Monde» раздалась гневная отповедь литературного критика Робера Кемпа: «Не прикасайтесь к Мольеру! <…> Это — мозг нашей нации».

Однако все эти окрики не отменяли главного. Творчество Мольера ставит перед нами ряд серьезных загадок, и, как писал в одной из статей известный французский литературный критик Эмиль Анрио (1889–1961), «никто не знает, никто не понимает, как их решить».

Прежде всего, это касается биографии Мольера. Как получилось, что актер, прозябавший в провинции, гастролировавший без особого успеха, вдруг, как по волшебству, становится гениальным комедиографом, автором поистине бессмертных пьес?

Этот резонный вопрос давно занимал историков литературы. Странности в биографии Мольера подогревали их интерес. Возникли подозрения, что хотя бы часть пьес («Тартюф», «Дон Жуан», «Школа жен»), традиционно приписываемых Мольеру, на самом деле сочинена другими авторами.