Великие страхи прошлого

Надуманные признания, которыми Оутс потчевал пока еще живого судью, были на руку вождям оппозиции. Теперь они могли пробиваться сквозь строй католиков, приближенных к трону, обвиняя их в совершенных и несовершенных преступлениях.

Шумиха, поднятая графом Шефтсбери вокруг «папистского заговора», в самом деле позволила ему и его сторонникам победить на выборах в палату общин. Власть протестантской клики теперь была так сильна, что король Карл, не веривший ни на йоту словам Оутса, вынужден был потворствовать ему и помогать в расследовании заговора. В его власти было сказать «Нет», но он сказал «Да».

Словно театральная кулиса взвилась тогда над Лондоном, открывая первый акт трагедии. Все персонажи этой сцены, вся лондонская массовка, были охвачены истерией. Все искали вокруг козни католиков, следы тайных заговорщиков, направляемых к цели самим папой римским. Все пугливо глядели по сторонам, постоянно восклицали, шумно, сбивчиво произносили тирады. Что-то ужасное приближалось к ним. Они это понимали. Они ожидали новой гражданской войны, новых арестов и внесудебных расправ, тайных нападений и убийств из-за угла. В этом своем взвинченном ожидании они непрерывно болтали, без устали и без умолку выискивая тайных врагов, называя их имена. Протестанты винили во всем католиков, последние просто были объяты ужасом, окружившим их со всех сторон. Неприязнь к ним превратилась в настоящую манию. Их готовы были преследовать всюду.

Оутсу дали в подмогу солдат. Он отправился арестовывать всех, включенных в проскрипцию. Среди них были и те иезуиты, что еще недавно, когда он оказался в беде, помогли ему бежать за пределы Англии. Но все благодеяния были забыты.

Никто уже не чувствовал себя в безопасности. Теперь знатные дамы, отправляясь повечеру на покой, брали с собой оружие. В палате общин решили, что уже не избежать нового «Порохового заговора» (так называют неудачное покушение заговорщиков на короля Якова I в 1605 году. — А. В.). Всюду искали следы приготовлений к нему и, разумеется, ничего не находили. Любого католика подозревали во враждебных намерениях. Наконец, католиков стали просто высылать из Лондона, запретив им приближаться к городским стенам ближе чем на десять миль.

Видя поддержку отовсюду, Оутс окончательно осмелел. Он продолжал старательно плести сети мнимого заговора. Теперь в них трепыхались уже пятеро членов палаты лордов, уличенных в том, что придерживались католической веры. Их немедленно доставили в Тауэр, в печально известную тюрьму (трое из них переживут годы террора и выйдут на свободу).

24 ноября храбрец Оутс, что «одним махом семерых побивахом», покусился на самое святое — заявил, что королева, сговорившись со своим лейб-медиком, хотела отравить короля. Теперь с этим словоохотливым перебежчиком пожелал встретиться Карл II.

Допрос доносчика был недолгим. Из дворца Оутс, уличенный в неточностях, сам немедленно отправился в тюрьму. Но на судьбе людей, оговоренных им, этот арест никак не сказался.

Вот только после войны, потрясшей страну всего тридцать с небольшим лет назад, английский король уже не был всесильной фигурой. У Оутса, ставшего к тому времени «народным героем», нашлось немало сторонников. Его поддержали большинство депутатов палаты общин во главе с графом Шефтсбери.

Через несколько дней парламент добился того, чтобы «героического борца с нашими врагами» освободили. Карл II повиновался этому решению. Политическая целесообразность оказалась важнее правды.

В конце 1678 года то же парламентское большинство приняло Акт о присяге (Test Act). Отныне ни один католик не мог стать депутатом английского парламента.

Год спустя палата общин попыталась принять Билль об отводе. Сим законом герцог Йоркский исключался из числа наследников престола. Однако палата лордов (очевидно, боясь королевского гнева) отказалась утверждать этот билль.

Тем временем «спаситель отечества», как стали называть Оутса, получил великолепные апартаменты на Уайтхолле. Ему назначили годовой пенсион в размере 1200 фунтов стерлингов.

Он же, словно спеша отработать награды, продолжал плести небылицы. Он рассказал, что заговорщики хотели стрелять в короля серебряными пулями, ведь раны, нанесенные ими, якобы неизлечимы.

Оутс прославился, стал героем. В Геральдической палате он заказал себе фамильный герб. Его ублажили. Он был и впрямь удостоен красивого герба, который (Оутс этого не знал) принадлежал когда-то другому семейству, чья история оборвалась. Счастливчик даже не догадывался о таких пустяках.

Впереди знатного содомита ждала свадьба. По слухам, граф Шефтсбери обещал выдать за него свою дочь. Еще недавно гонимый всеми преступник и богохульник готов был породниться с родовитой аристократической семьей. Похоже, он не зря говорил о серебряных пулях — он ведь, наверное, родился с серебряной ложечкой во рту.

Всего по доносам Оутса арестовали восемьдесят одного человека. Тридцать пять обвиняемых были казнены по обвинению в подготовке государственного переворота.