Великие женщины великих мужчин

Есть еще один нюанс, связанный с образом Скарлетт, — его мнимая отрицательность в глазах моралистов. Мнимая, потому что Маргарет Митчелл вытащила на поверхность все природное вооружение женщины: коварство, изворотливость и колдовство, которые и позволяют ей выживать, побеждать в сложных хитросплетениях реальности. Это присутствует в каждой женщине изначально, и весь вопрос состоит в применении арсенала или отказе от него.

Пока Маргарет открыто отвергала свою Скарлетт, она была на середине пути к самой себе. Например, любопытна реакция писательницы на намеки в отношении связи ее образа с образом Скарлетт О’Хара. Госпожа Митчелл неизменно приходила в ярость, а репортеры публиковали ее высказывания типа: «Скарлетт проститутка, а я — нет!» Наиболее популярным было такое ее объяснение: «Я старалась описать далеко не восхитительную женщину, о которой можно сказать мало хорошего, и я старалась выдержать ее характер. Я нахожу нелепым и смешным, что мисс О’Хара стала кем-то вроде национальной героини. Я думаю, что это очень скверно для морального и умственного состояния нации, если нация способна аплодировать и увлекаться женщиной, которая вела себя подобным образом…» Маргарет Митчелл не очень уж лукавила, ибо в своей жизни не была подобной Скарлетт. Героиня — продукт ее неукротимого подсознательного: именно такой, согласно ее подкорковой версии, следует быть женщине, если она желает добиться успеха. Но прошло время, и восторженно принятый обществом образ героини стал симпатичен и ее духовной матери.

Есть еще один нюанс, связанный с образом Скарлетт, — его мнимая отрицательность в глазах моралистов. Мнимая, потому что Маргарет Митчелл вытащила на поверхность все природное вооружение женщины: коварство, изворотливость и колдовство, которые и позволяют ей выживать, побеждать в сложных хитросплетениях реальности. Это присутствует в каждой женщине изначально, и весь вопрос состоит в применении арсенала или отказе от него. Писательница, сама однажды уязвленная мужчиной, показала, как можно было бы применить асимметричное оружие пола, и само по себе высвобождение «злого женского духа» избавило ее от необходимости прибегать к его помощи. Зато всему остальному женскому миру просигналило: в вас все-таки есть нечто потрясающее, несгибаемое, непобедимое — разящий кинжал, который, если возникнет необходимость, можно использовать как последний довод. Но также стоит понимать, что широкий диапазон возможностей загоняемой в тупик женщины — это лишь одно из проявлений ее непревзойденного духа. И если этот великий дух, эта чарующая энергетическая субстанция, не видимая глазу, в женщине сохранена, ей не страшны никакие обстоятельства. А сам дух, беспокойный и величественный, подскажет выход из положения и подвигнет на конкретные сугубо индивидуальные поступки. Именно в этом сила противоречивого образа, подаренного Маргарет Митчелл. Именно за это и стоит обращаться к книге и запрессованным в ее страницах мыслям.

Итак, каким образом девушке воспринимать образ Скарлетт с точки зрения решения своей жизненной задачи? Во-первых, этот образ позволяет понять, что успех и счастье — категории разные. Во-вторых, он предлагает женщине варианты преодоления заложенного в ней веками монашеского смирения перед обстоятельствами. В-третьих, что бы ни утверждала сама Маргарет, она великолепно, на колоритных примерах демонстрирует в романе, как именно это можно сделать. Максимально использовать окружающих, оставаться циничной совратительницей для некоторых и деспотичной для остальных — вот формула успешной и одновременно несчастливой женщины. Эта формула особенно по душе тем женщинам, которые с радостью готовы причислить себя к новому, определенно губительному стереотипному образу — «стерв». Идея очень сомнительна, и не случайно в романе она выписана в гротескных формах. Но невольно роман затрагивает и другую, как бы параллельную тему — дара любви и следования традиционной роли. Тут женщина будто бы лишается выразительности и яркости, ставится блеклой и беспомощной, вызывает негодование и сожаление.