Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси

Зодчий не оставляет надежды создать когда-нибудь торжественный ансамбль между Публичной библиотекой и садом Аничкова дворца — широкую площадь с величественным зданием театра в середине. В этом проекте значительное место уделено Малой Садовой. Если бы ее не было, то пришлось бы прорубать. Будущая площадь на южной стороне Невского не может тупо упираться в глухую стену домов северной стороны. Простор площади обязан иметь свое продолжение с уходом вдаль и с торжественным завершением панорамы. Этим столь необходимым прорывом должна стать Малая Садовая, которую замыкает вдали торец старой конюшни. Ему придется придать соответственный облик, как и торцам двух других строений.

Сначала Росси связывает все три здания каменной оградой с легкими, почти ажурными чугунными вставками и нарядными воротами, повторяющими рисунок ворот Михайловского дворца. Получается единый ансамбль со своим четко выделенным центром и боковыми крыльями. Обычно центр всегда подчеркнуто наряден и значителен. Росси решает нарушить традицию: ведь со стороны Невского будет видно именно боковое крыло — торец конюшни. Вот почему он украшает их сочетанием пилонов, колонн и крупных скульптурных рельефов с воинскими трофеями — излюбленной своей и своего времени символикой. Торец манежа Карл Росси декорирует чуть скромнее — широкими пилонами между аркой и скульптурными рельефами, но уже чуть меньших размеров. Вместе с тем «решение фасада без колонн удалось блестяще», заметит почти через столетие И. Фомин, архитектор и историк архитектуры. Грустно только, что строки эти написаны уже в те годы, когда ретивые потомки исказили замысел Росси, искалечив облик Манежной площади своими строениями.

Создание небольшой, но торжественной Манежной, с одной стороны, решало задачу будущего противостояния великолепной Александринской (ныне площадь Островского), а с другой — задавало ритм прославленным петербургским ансамблям: строгая Манежная, нарядная Михайловская (ныне площадь Искусств), торжественная Дворцовая, величественная Сенатская и, наконец, Исаакиевская. Это то самое роскошное петербургское «ожерелье», которым мы не перестаем восхищаться и по сей день, твердо веруя, что существует оно со дня рождения города. А ведь создано оно за необычайно короткий срок, на глазах одного поколения — поколения Пушкина. И создано Карлом Ивановичем Росси.

До него только один российский архитектор попытался решить серьезную градостроительную задачу: А. Воронихин при сооружении Казанского собора. Изогнутая дугой колоннада как бы ограничивает площадь перед храмом, но вместе с тем ее крылья с портиками на концах напоминают мощные руки, притягивающие к собору близлежащие строения. Тем самым храм как бы становится неотъемлемой частью Невского проспекта и вместе с тем мощным аккордом в его плавном ритме. К сожалению, это — последнее творение замечательного мастера. Все последующие градостроительные задачи в центре города уже предстояло решать Росси…

В Казанском соборе декабрьским днем 1824 года служили панихиду по всем погибшим в наводнении. Тысячная толпа, собравшаяся в храме и на площади, плакала. Расходясь, горячо обсуждали причины бедствия. Большинство сходилось на том, что это знак гнева Божия, а дальше сколько голов, столько убеждений. Одни утверждали: за то, что Россия не помогла братьям по вере — грекам в их войне с турками. Другие — за грехи Александра, за убийство императора Павла. Третьи, а их было меньшинство, — за увлечение идеями европейских безбожников и забвение истинной веры.

Год 1824-й завершался в смутном ожидании каких-то перемен.

V

Еще в 1823 году архитектору Карлу Росси велено было построить при Михайловском дворце пристань на Мойке и проследить за разбивкой пейзажного парка.

Опытные садовники трудились весь следующий год. На густую зелень вековых деревьев, на кустарники и цветники набросили кружевную сеть дорожек и аллей, а старым рукотворным прудам придали натуральные очертания. Теперь настал черед пристани.

Поначалу зодчий решил поставить их две по краям парка. И вдруг неожиданное изменение: оставлена только та пристань, что ближе к Инженерному замку. Для владельцев дворца-усадьбы это — нарушение обязательного закона симметрии. Для градостроителя Росси — единственно возможное решение: павильон должен стоять на одной оси с памятником Суворову. Тогда новое строение замкнет панораму Марсова поля.