Великий Гэтсби

Они стояли рядом, перебирая пожелтевшие листки. Я уже собрался попросить его показать коллекцию рубинов, но неожиданно зазвонил телефон, и Гэтсби подошел к аппарату.

— Да… Нет… Не могу сейчас… Я же сказал, не могу сейчас разговаривать, старина… Нет — только маленький городок… Неужели он сам не знает, что это такое — маленький городок… От него не будет никакого толку, если Детройт для него — маленький городок…

Гэтсби повесил трубку.

— Скорее идите сюда! — закричала Дейзи от окна.

Дождь все еще шел, но свинцовая пелена туч на западе разошлась, и где-то над самым морем уже распустились бутоны золотистых и розовых облачков.

— Вы только посмотрите на эту красоту! — прошептав ла она. — Как же мне хочется поймать одно такое розовое облачко, усадить вас на него, дунуть — и плывите себе по воле ветра…

Я собрался было опять «оставить их на несколько минут», но они и слушать меня не захотели. Возможно, мое присутствие позволяло им острее чувствовать запретную и предосудительную близость.

— Вот что мы сейчас сделаем, — сказал Гэтсби, — позовем Клипспрингера, и пусть он нам сыграет что-нибудь на пианино.

С криком «Юинг! Юинг! Где вы?» Гэтсби вышел из комнаты, и уже через несколько минут вернулся назад в компании смущенного молодого человека Несколько изнуренного вида, с жидковатыми светлыми волосами и в очках в черепаховой оправе. Сейчас он выглядел не так затрапезно, как давеча: на нем были парусиновые брюки неопределенного цвета, спортивная рубашка с воротником «апаш» и спортивные туфли.

— Наверное, мы помешали вашим занятиям? — вежливо осведомилась Дейзи.

— Я спал! — отчаянно закричал мистер Клипспрингер в припадке смущения. — То есть, нет! Вначале я спал, а потом, э — э-э, встал…

— Клипспрингер прекрасно играет на пианино, — оборвал его Гэтсби. — Не правда ли, старина, вы ведь играете на пианино? Эй, вы меня слышите, Юинг…

— Собственно… Собственно говоря, я плохо играю. Вернее, я вообще не играю, знаете ли. Да, я давно уже не практике.

— Вниз, старина, идемте вниз, — оборвал его посредине фразы Гэтсби. Затем он мягко щелкнул выключателем. Серые подслеповатые окна исчезли, и весь дом засверкал бриллиантовой россыпью огней.

В огромном музыкальном салоне Гэтсби зажег одну — единственную лампу — возле пианино, дрожащей рукой дал Дейзи прикурить и сел рядом с ней на диван, в дальнем темном углу комнаты, куда проникали только отблески от натертого до зеркального блеска паркета холла.

Зазвучали первые аккорды «Обители любви», вдруг Клипспрингер бросил играть, развернулся на табуретке и с виноватым видом посмотрел в сторону Гэтсби.

— Ну, я же говорил вам. Говорил. У меня ничего не полу…

— Старина, вы попытайтесь не разговаривать, а играть, — прервал его Гэтсби и властно произнес: — Играйте же, наконец!

…В час рассвета,
В час заката
На улыбку не скупись…

За окном завывал ветер, а где-то далеко, в открытом море, сверкали молнии и перекатывались глухие раскаты грома. Сумерки опустились на Вест — Эгг и зажгли сотни лампочек — светлячков в окнах домов. В набитых битком вагонах нью — йоркского электропоезда торопились домой, мчались через мрак и непогоду усталые обитатели пригородов. Закончился еще один беспокойный день, и воздух был напоен тревогой и ожиданием встречи с днем завтрашним.

Пусть богач над златом чахнет
У тебя другое счастье!
В час рассвета,
В час заката
На улыбку не скупись…

Я опять заметил замешательство и озадаченность на лице Гэтсби, когда подошел к нему попрощаться. Похоже, он в очередной раз усомнился в подлинности своих собственных чувств и нежданной, негаданной благосклонности фортуны. Миновало ровно пять лет! Наверняка были сегодня такие мгновения, когда он бывал несколько разочарован тем, что реальность несколько не совпадает с идеалом, и Дейзи его мечты мало чем походит на оригинал. Впрочем, здесь ему было некого винить, кроме самого себя, вернее, своего богатого воображения. Как это обычно и бывает, идеальный образ превзошел реальный по всем статьям. Он творил свой идеал в порыве вдохновения, долгими бессонными ночами, наделяя его подчас такими качествами, какие и не снились прототипу. Но и в этом не было ничего из ряда вон выходящего: в состоянии ли скупая природная красота сравниться с нашим представлением о ней?

Он пытался справиться с обуревавшими его чувствами. Его широкая ладонь лежала на ее руке, а когда Дейзи что-то промурлыкала ему прямо в ухо, Гэтсби повернулся к ней по — юношески пылко и взволнованно. Он буквально утопал в мягких и теплых волнах ее обволакивающего голоса, который прямо-таки завораживал его, как пение Сирены.