Великий город Кразеран

– Ты что, вздумал ей верить?! – гаркнул судья. – Ведьмы! Они врут! Всегда! И всегда стараются подставить друг друга. Ты, – судья погрозил пальцем Роане, – ты знала, что с помощью костей твоего ребёнка тебя можно подставить. Реклер сказал мне, что в могиле твоего сына лежат чужие кости. Чьи они? Кого ты убила, чтобы подменить им труп своего сына?!

– Они принадлежат неизвестному мне человеку, – ответила Роана. – Я никого не убивала, я выбила имя своего сына на безымянном надгробии, с которого от старости стёрлось имя покойника.

– Зачем? – спросил Реклер, он хотел во всём разобраться.

– Где же тогда похоронен твой сын? – спросил судья.

– Мой сын нигде не похоронен, – ответила Роана. – Мой сын перед вами.

Колдунья указала на Саада.

У Камиллы перехватило дыхание, она встала и чуть наклонилась в бок, чтобы лучше видеть лицо Роаны, чтобы лучше её слышать, потому что Камилле не верилось своим ушам и глазам.

Судья тоже не верил.

– Ты за кого меня держишь, ведьма?! – звенел фальцет. – За идиота?! Это не человек! Это деревянная тварь! Чудовище! Мерзость, которую ты создала!

– Я пыталась спасти своего ребёнка…

– Хватит!!! – судья чуть не задохнулся от гнева, ему пришлось немного успокоиться. – Хватит с меня. Вся эта ваша колдовская ересь. Вы за кого меня держите, я спрашиваю? Хватит. Мне всё ясно. Две ведьмы и оборотень пойманы за одну ночь. Будут казнены на рассвете. В докладе бургомистру так и напишем. Я распоряжусь, чтобы к утру на площади поставили помост.

Судья ушёл, он никак не мог успокоиться и повторял: «Хватит с меня… Хватит… Колдовская ересь… В моём городе… Хватит».

У каземата остался Реклер. Роана стояла и равнодушно смотрела на него.

– Так вот зачем тебе понадобилась Живая Ягода, – сказал гоблин.

Роана кивнула.

– И это тоже её проклятье, – продолжил предполагать Реклер, указывая на каземат в конце темницы.

– Да, – терпеливо ответила Роана.

– Но Эдай выглядит так не из-за него, верно? Это уже ты постаралась, чтобы он выглядел, как дерево. Я прав? – гоблин улыбнулся уголком рта, он словно бы играл в горячо-холодно.

– Ты прав.

– Проклятье протекало в форме болезни, и ты сначала хотела излечить сына, и тогда…

– Ты, как всегда, проницателен, Реклер, – сказала Роана, ей надоело. – Я не сразу поняла, что это действие проклятье. Из-за него тело моего сына покрылось язвами, они съедали его заживо. Я была глупа, поняла не сразу, а когда поняла, было уже поздно. Чтобы уберечь плоть Эдая, я превратила его вот в это.

– Но всем сказала, что это голем, – закончил Реклер. – Хитро. И как я раньше не догадался. Но ты себе представляешь, сколько нужно было бы создать Нерождённых, чтобы вернуть Эдая в прежний вид? У тебя сердце-то выдержало бы?

– Я уже не девочка, – ответила Роана. – Ради сына выдержала бы. У меня всё было готово, через три года я бы вернула его к настоящей жизни.

– Через три года? – спросил Реклер. – Ягода пропала из сада сегодня днём. Я проверял.

– У меня появились новые обстоятельства, – сказала Роана.

Гоблин посмотрел на Камиллу и спросил у неё:

– Это ты, что ли, новое обстоятельство? Что натворила?

– Сейчас это не имеет значения, – сказала Роана. – Ты сможешь мне помочь? Спаси нас. Ты же понимаешь, что я невиновна.

– Нет-нет, – покачал головой гоблин. – С судьёй опасно иметь дело. Если он что-то решил, переубедить его невозможно. Тем более, если дело касается ведьм. Скажет ещё, что я вас покрываю, мне самому может достаться.

– Реклер, торговаться некогда. Ты слышал, что сказал судья. Он хочет казнить нас. Прошу, помоги мне, – Роана показала на жёлтый кулон, – я помогла тебе, когда ты просил.

– Роана, – развёл руками гоблин, – а я же предупреждал тебя. Мы в расчёте. Извини.

– Спаси хотя бы Камиллу, – настаивала Роана.

– А говорила, что некогда торговаться, – посмеялся гоблин. – Нет, Роана, не может быть и речи. Камилла ведь ученица ведьмы, её судьба – следовать за своим учителем. Ты же сама понимаешь, Роана, всё уже было решено ещё до прихода сюда.

Гоблин отошёл от решётки и сказал колдунье на прощанье:

– Жаль – у тебя почти получилось.

Реклер собрался уходить, но решил проведать ведьму. Он подошёл к крайнему каземату. Ведьма сидела на полу, обняв ноги, и широко улыбалась.

– А ты чего радуешься? – спросил гоблин. – Радостно тебе? Завтра на костре порадуешься.

Из каземата раздался мерзкий смех. Ведьма заливалась от безумного хохота. Аврий от этих звуков заскулил и втянул шею в плечи.

– Я не радуюсь, – гоготала ведьма. – Я счастлива! Счастлива!

– Вот дура, – покачал головой гоблин.

*

Реклер ушёл.

Камиллу и Роану охватило тихое отчаяние.

– Можешь спрашивать, что хочешь, – сказала Роана. – Если тебе, конечно, интересно. На рассвете всё это потеряет смысл, так что… По крайней мере, я исполню своё обещание, и мы с тобой посекретничаем.

Камилла сидела у стены и смотрела на спящего Эдая.

– Как всё это случилось? – спросила она.