Великий и оболганный Советский Союз

То есть в эксцессах периода становления Советской власти исторически виновен не большевизм, а его противники, прежде всего — из числа российской интеллигентщины. Не признавать это сегодня могут лишь невежды или сознательные очернители нашего прошлого.

Но вот же — не признают!

Не оппоненты Ленина и Сталина, а клеветники на них выпячивают сегодня скромную фигуру Пастернака-Живаго и пытаются изгнать из памяти ныне живущих поколений намного более значительных толстовского Рощина и самого Алексея Толстого. И понятно почему!

Вот описание, которое относится — не буду морочить читателю голову и скажу сразу, что не к 2014-му, а к 1914 году:

Петербург жил бурливо-холодной, пресыщенной, полуночной жизнью. Фосфорические летние ночи, сумасшедшие и сладострастные, зеленые столы и шорох золота, музыка, крутящиеся пары за окнами, бешеные тройки, цыгане…

В последнее десятилетие с невероятной быстротой создавались грандиозные предприятия. Возникали, как из воздуха, миллионные состояния. Из хрусталя и цемента строились банки, мюзик-холлы, великолепные кабаки, где люди оглушались музыкой, отражением зеркал, полуобнаженными женщинами, светом, шампанским. Спешно открывались игорные клубы, дома свиданий, театры… лунные парки. Инженеры и капиталисты работали над проектом постройки новой, невиданной еще роскоши столицы, неподалеку от Петербурга, на необитаемом острове…

То было время, когда любовь, чувства добрые и здоровые, считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности…

Это — начало романа «Сестры», первой книги трилогии Алексея Толстого «Хождение по мукам». Удобен ли такой Толстой тем в России, кто в начале XXI века повторяет гибельный путь, по которому старая Россия шла сто лет назад — в начале XX века?

Ленин метко заметил, что мелкая буржуазия шарахается от крайней революционности к крайней контрреволюционности. Это же верно и в отношении многих «россиянских» «представителей» «творческой» интеллигентщины. Наиболее грустным — на мой взгляд — примером здесь могут служить братья Стругацкие, известные писатели-фантасты.

В мировой литературе нет более привлекательного, человечного, веселого, оптимистичного и более правдивого изображения коммунистического будущего человечества, чем в лучших романах Стругацких. Причем и они сами, и расположенные к ним критики не скрывали, что общая атмосфера жизни и чувств, характеры, привычки, шутки героев и т. д. в их романах по сути воспроизводят атмосферу жизни советской научной молодежи конца 50-х — конца 60-х годов.

То есть в Стране Добра уже были массовые общественные группы, которые жили в атмосфере коммунизма! И романы Стругацких выразили активное неприятие этими группами мира торгашества и мелкой выгоды.

А 3 января 1991 года в «Независимой газете» экс-певцы будущего коммунизма, явно готовясь перейти из Страны павшего Добра в фантасмагорическое царство «рыночной свободы», заявили, что СССР — особенно СССР Сталина — был фактически феодальной (ну-ну!) страной.

Стругацкие «глубокомысленно» рассуждали: