Ведь феодальные отношения складывались веками. На протяжении многих десятков поколений повторялось одно и то же: были холопы, у каждого холопа был барин… Ранний капитализм эту устоявшуюся систему отношений разрушал… и вышвыривал вчерашнего раба на улицу, даруя ему полную свободу действий и оставляя его при этом без каких-либо гарантий. Это было страшно…
И вчерашний раб восстал.
Назад! Назад в крепостное рабство, в теплый вонючий закуток — прижаться к барскому сапогу, барин суров, но милостив, он выпорет на конюшне, он отберет все…. но… он же не даст тебе сдохнуть с голоду…
Барский сапог (прозрачный намек на Сталина.
Вот как Стругацкие — дети, по их утверждению, комиссара Гражданской войны в буденовке и с маузером говорили в 1991 году о Великом Октябре, о первых пятилетках… А фактически — и о Великой войне, об эпохе послевоенного восстановления Страны Добра и об эпопее ее
Историю СССР они называли теперь «семидесятилетним хозяйничаньем перезрелого феодализма, оснастившего себя коммунистической идеологией» и заявляли, что XX век был веком не социалистических революций, а «веком последних арьергардных боев феодализма».
Тьфу!
И еще раз тьфу!
Сила Ленина и Сталина была, кроме прочего, в точной постановке вопросов. Поставим же и мы вопросы точные…
Кто виноват в том, что матросам броненосца «Потемкин» сварили борщ из мяса с червями? Маркс и Энгельс или адмирал Чухнин?
Кто строил балерине «Малечке» Кшесинской дворец и наполнял его бриллиантовыми гарнитурами в то самое время, когда не менее талантливая балерина Карсавина довольствовалась дешевой квартиркой? Кто это устраивал — нарком просвещения РСФСР Луначарский или любовники Кшесинской, царь и великие князья?
Кто недовольно морщился, если температура поданного за его стол «Клико» отличалась на пару градусов от предписанной, и невозмутимо считал нормой, когда работницам на Ленском золотом прииске в мясной лавке продавали бычьи гениталии? Чекист Дзержинский или капиталист Рябушинский?..
Честный и точный ответ здесь один: виновен правящий класс России. Это он вел политику насилия по отношению к собственному народу не год, не десять, а добрых четыреста лет! Слишком нагло имущее меньшинство попирало и не признавало прав неимущего большинства!
А когда народ их востребовал, эти свои законные права — да, востребовал грубо, невежественно, неумело, — то вместо того, чтобы склониться перед его волей и правами, имущий класс начал готовить гражданскую войну.
И развязал ее.
Ленину и Сталину не нужна была гражданская война, их целями было созидание. В войне нуждалось имущее меньшинство, ибо в условиях кровавой смуты и иностранной интервенции оно могло обрести шанс на сохранение вопиющего социального неравенства! Вот это меньшинство и открыло путь насилию, окрашивая эпоху кровью, ненужной ни народу, ни Ленину, ни Сталину.
Но кроме имущего виновника эксцессов революции и перегибов последующей социалистической реконструкции России надо упомянуть еще одного важнейшего виновника того, что Ленин, Сталин и большевики с самого начала были вынуждены не только развивать новое общество, но и с боями отстаивать его от посягательства свергнутого имущего меньшинства.
Виновник этот, конечно же, — российская интеллигентщина.
Противнику Ленина Константину Победоносцеву принадлежит на удивление точное ее определение: «Интеллигенция — часть русского общества, восторженно воспринимающая всякую идею, всякий факт, даже слух, направленный к дискредитированию государственной власти; ко всему же остальному в жизни страны она равнодушна».