Великий канцлер

После этих слов полковника Мартынова товарищи Коба и Красин, а также Савва Морозов, видимо, найдя в них нечто созвучное собственным мыслям, немного вразнобой кивнули, но вот Ильич не получил от этих объяснений полного удовлетворения. Пожав плечами, он снова кинулся в бой.

– И все-таки, товарищ Одинцов, – сказал он, – я совершенно не понимаю, как вам удалось уговорить императрицу Ольгу на ваш крайне безумный имперско-социалистический проект. Ее брат Николай, как и прочие члены этой семейки, был совершенно глух к народным страданиям и все на стоны умирающих от голода мужиков он обращал не больше внимания, чем на зудение лесных комаров. Посланные им люди специально гноили миллионы пудов зерна, собранных разными доброхотами из прогрессивной общественности, в то время как в голодающих от недорода губерниях мужики мерли как мухи.

На эти слова глухо, как эхо из бочки, отозвался полковник Мартынов.

– Полковник Вендрих, – сказал он, – который, как вы выразились, специально сгноил предназначенное для голодающих зерно, уже арестован нашей службой и дал признательные показания. Только судить его можно лишь за преступную халатность, а еще за врожденное слабоумие и самонадеянность, но уложение о наказаниях пока не предусматривает воздаяние за эти преступления. Единственное, что мы можем рекомендовать Ее Императорскому Величеству – это уволить этого человека со службы без мундира и пенсии, с запрещением жить в столичных и губернских городах…

– Но все же, – упрямо набычился Ильич, – вы так и не сказали, почему вы считаете, что абсолютно все ваши планы найдут поддержку у правящей царской камарильи? Ведь невозможно же представить, чтобы дочь царя-угнетателя, жестокого ретрограда и держиморды, всерьез решила установить в своей вотчине социализм…

– Был бы здесь товарищ Новиков, – вздохнул полковник Мартынов, – быть бы вам за камарилью спущенным с лестницы, после чего нам пришлось бы искать другого министра труда.

– Да, – подтвердил канцлер Одинцов, – спустил бы. Вы, товарищ Ленин, совершенно замучили нас вашим хроническим недоверием. Во-первых – Ольга Александровна в полной мере наделена человеческой христианской жалостью ко всем сирым, убогим, страдающим и мучающимся. И это уже немаловажно. Во-вторых – на принятое императрицей решение влияет то, что от нас ей уже стало известно о предстоящей лет через десять великой мировой войне… И вы, товарищи, тоже должны знать, что грядущая война охватит всю Европу, от края до края, и будет очень затяжной и кровопролитной.

– Знаю-знаю, – замахал руками Ильич, – читал в ваших книжках. Но я думал, что это был случайный исторический момент, который вполне возможно предотвратить со всеми вашими знаниями и талантами.

– Предотвратить детерминированное событие такой силы, – ответил Одинцов, – не хватит никаких знаний и талантов. Ведь вы же сами не далее трех-четырех месяцев назад писали работу, в которой с точки зрения марксизма обосновывали неизбежность мировых экономических кризисов. Но, кроме экономики, резкие и непредсказуемые флуктуации могут сотрясать и политику. В настоящий момент сложилось такое положение, что мир уже поделен – до последнего мало-мальски пригодного к жизни клочка земли. И поэтому для повышения нормы прибыли западным корпорациям необходим передел рынков сбыта и источников сырья. Неважно, где прогремят первые выстрелы и какая страна станет жертвой агрессии, потому что возникший будто на ровном месте очередной экономический кризис обернется вдруг жесточайшей войной, перед которой померкнут наполеоновские походы… Потом историки будут писать, что в какой-то момент Европу охватило какое-то безумие. И русские во всем этом непременно будут играть одну из главных ролей.

– Ах ты! – Ильич хлопнул себя ладонью по лбу. – Да как я сразу не додумался. И ведь в самом деле – если у капиталиста в погоне за прибылями заканчиваются иные аргументы, то он непременно прибегает к вооруженному насилию. Это единственный его инструмент в ситуациях, когда конкурента нельзя ни подкупить, ни разорить….

– Вот именно, товарищ Ленин, – подтвердил канцлер Одинцов, – при этом не исключено, что за нашу победу над Японией нам придется заплатить войной с общеевропейской коалицией. То есть мы должны держать в уме такой сценарий, при котором страны Европы не передерутся между собой, а, объединившись в Альянс, попрут на восток. Случится это или нет, но нам необходимо увеличивать свою военную и промышленную мощь, а наш народ в подавляющем большинстве должен жить настолько хорошо, насколько это возможно, чтобы при первом же зове военной трубы броситься к оружию, чтобы защитить все то, что дало ему наше государство. А такую военно-промышленную мощь и поддержку народа способен дать государству только социализм. И лишь социализм способен вывести Россию в число первых мировых держав. В противном случае, если мы не сумеем сделать всего задуманного, российское государство, скорее всего, навсегда прекратит свое существование.