Великий князь Николай Николаевич

Посещение военным министром Ставки на следующий же день по прибытии ее в Могилев прошло для большинства незамеченным. Генерал Поливанов прибыл поздно вечером и в тот же день из нее уехал. Правда, направление его на Волковыск, где располагался штаб главнокомандующего Северо-Западным фронтом генерала Алексеева – будущего начальника штаба Верховного, – могло вызвать кое-какие подозрения, но об этом знали только некоторые чины железнодорожного управления. Лично мне показалось странным, что генерал Поливанов не зашел ко мне, что он обычно делал, но, отвлеченный работой, я об этом факте вскоре забыл думать.

Лишь на следующий день утром я был несколько озадачен обращением ко мне состоявшего при Ставке великого князя Дмитрия Павловича:

«Воображаю, что передумали вы в течение минувшей ночи», – сказал он мне.

Должен, впрочем, сознаться, что и в этой фразе я не дал себе должного отчета. Я приписал ее впечатлению от случайно прочтенного молодым великим князем какого-либо печального донесения с фронта, который давно уже перестал радовать своими известиями.

Лишь тогда, когда несколько позднее в мой рабочий кабинет почти ворвался начальник штаба генерал Янушкевич, который сообщил мне взволнованным голосом о приглашении великого князя зайти немедленно к нему, я догадался о причине его волнения.

– Его Высочество очень огорчен, – сказал Н.Н. Янушкевич, – что о существе вчерашнего приезда в Ставку военного министра вы узнали не лично от него.

– Я и до сих пор нахожусь фактически в неведении о том, что произошло, – ответил я. – Лишь ваше волнение и выражение вами огорчения великого князя заставляют меня догадываться, что речь идет о предстоящих изменениях в составе Ставки. Я к ним вполне готов.

С такими словами мы оба отправились к Верховному главнокомандующему, избегая говорить о главном и делясь по дороге впечатлениями о различных вопросах второстепенного характера.

Великий князь принял меня наверху, в той же красной шелковой гостиной, в которой накануне он принимал военного министра. Данная обстановка приема была для меня необычна, так как по принятому с самого начала войны порядку оперативные доклады происходили всегда в моем кабинете, куда приходил великий князь и где находились все необходимые для справок карты и схемы. Я более не сомневался в содержании предстоящей беседы. Быстро встав мне навстречу и держа в руках полученное письмо, великий князь поспешил усадить меня в ближайшее к нему кресло и дрожащим от волнения голосом стал вслух читать полученное им накануне от государя императора Николая II письмо. Я полагаю, что текст этого письма был или изменен в последнюю минуту государем, или же мне читалось оно с некоторыми изменениями и дополнениями, так как в прочитанном тексте не заключалось некоторых мест, о которых говорит в своих воспоминаниях генерал Поливанов. Именно не было указаний ни о том, что великий князь может взять с собой на Кавказ генерала Янушкевича, как равно ничего не говорилось о судьбе государевой свиты генерал-майора князя Владимира Орлова, исполнявшего при императоре Николае II обязанности начальника военно-походной канцелярии.

Излагалось только, что государь избирает себе начальником штаба генерала Алексеева; что же касается генерала Янушкевича и генерала Данилова, читал великий князь, то им выражалась от высочайшего имени благодарность за понесенные труды и указывалось, что государь оставляет на себе лично заботу по устройству их дальнейшего служебного положения. О князе Орлове в письме не упоминалось вовсе, и фраза: «Что касается Влади Орлова[15], то я тебе его дарю», которая впоследствии охотно распространялась в обществе, то она мне лично кажется апокрифической, и во всяком случае, ее содержание совершенно не подходило к тону всего письма, составленного во вполне корректных и серьезных выражениях.

Князь Владимир Орлов считался одним из самых преданных и близких людей к императору Николаю II. Свою преданность он, по ходившим рассказам, полностью проявил в революционный 1905 г., когда неотлучно находился при особе императора, выполняя добровольно даже обязанности шофера царского автомобиля. С появлением при дворе Распутина князь Орлов вступил в упорную борьбу с «темными влияниями», которые охватили двор, и эта борьба сблизила его с великим князем Николаем Николаевичем в период пребывания последнего в Ставке. Теперь он пал жертвой интриг вместе с великим князем.

Прочитав письмо государя, великий князь Николай Николаевич поднялся с дивана, на котором сидел, и, подойдя вплотную ко мне, выразил сожаление, что содержание государева письма стало в Ставке известно ранее, чем он успел о нем сообщить мне. Затем в теплых выражениях просил меня принять его душевную благодарность за совместную годовую работу. Верховный главнокомандующий при этом высказал, что не было случая, когда бы он был мной недоволен. «Я особенно ценил, – добавил он, – ваши откровенные мнения, которые вы не стеснялись высказывать во всех случаях».