Великий князь Николай Николаевич

Читатель, вроятно, замтилъ, что въ теченіе послдующихъ лтъ посл событій 1905-го года, и особенно въ періодъ міровой войны, Великій Князь былъ всегда на сторон необходимости уступокъ ожиданіямъ народа. Онъ былъ сторонникомъ земельныхъ реформъ П. А. Столыпина и горячо привтствовалъ мысль А. В. Кривошеина о надленіи солдатскихъ семей дополнительной землею посл войны, увренный,, что этимъ онъ можетъ возбудить тотъ «пафосъ», котораго недоставало въ сред нашихъ военнопризывныхъ. Онъ не только не препятствовалъ, но оказывалъ всяческое содйствіе развитію гуманитарной дятельности на войн общественныхъ организацій,, зная насколько бдны наши войсковыя дечебныя средства и какъ необходимо установленіе тсной связи между правительствомъ и обществомъ въ теченіе той суровой войны, которая велась. Онъ принялъ также дятельное участіе въ подготовк успха состоявшагося ршенія Государя объ удаленіи изъ Совта Министровъ трехъ наиболе реакціонно настроенныхъ министровъ юстиціи — Щегловитова, внутреннихъ длъ — Н. А. Маклакова и! оберъ-прокурова Св. Синода — Саблера, съ замною ихъ боле прогрессивными дятелями: А. А. Хвостовымъ, княземъ Н. В. Щербатовымъ (едва ли не имъ рекомендованнымъ) и А. Д. Самаринымъ,а также о замн бездятельнаго и юношески легкомысленнаго военнаго министра В. А. Сухомлинова умнымъ и опытнымъ администраторомъ генераломъ А. А. Поливановымъ. Наконецъ все поведеніе Великаго Князя въ знаменательный день 27-го іюля въ Ставк, когда онъ смло и открыто поднялъ голосъ въ пользу примиренія правитель-* ства съ общественными силами и необходимости для власти доби-

жаться доврія страны, ясно показывало, что въ борьб власти съ народомъ онъ на сторон послдняго.

Что касается позиціи Великаго Князя на Кавказ, въ періодъ, предшествовашій революціи, то и въ этомъ случа онъ какъ мы уже знаемъ,, сперва отклоняетъ отъ себя предложенное участіе въ возникшемъ движеніи, являвшемся’ во-первыхъ, нелояльнымъ но отношенію къ царствовавшему Императору,, но всего боле по причин возникшихъ у него сомнній въ томъ, поймутъ ли мотивы атого движенія солдаты, отражающіе мнніе «русскаго народа», хотя и жаждущаго извстныхъ реформъ, но могущаго не признать насильственнаго сверженія съ престола своего законнаго Монарха.

Конечно, Бонапартъ говорилъ бы не такимъ языкомъ, но Великій Князь» какъ я уже сказалъ,, никгда не чувствовалъ въ себ склонности къ диктаторству и всегда долженъ былъ помнить о своемъ происхожденіи мшавшемъ ему стать таковымъ.

— Я не имю желанія провозглашать себя диктаторомъ, говорилъ онъ одному изъ русскихъ общественныхъ дятелей, князю Гр. Трубецкому. — Мн это претитъ. — Это не русское слово и не русское понятіе.

Только когда образовалось Временное Правительство и когда Царь и Великій Князь Михаилъ Александровичъ отреклись отъ Престола, только тогда. Великій Князь Николай Николаевичъ’ въ полномъ согласіи съ совтомъ, отрекшагося Императора, выраженнымъ въ его прощальномъ приказ призналъ Временное Правительство и съ той минуты отдался съ обычной своей страстностью желанію служить Россіи при новомъ режив.

— Я солдатъ, который привыкъ повиноваться, говорилъ онъ по этому случаю.

Въ своемъ мст я уже приводилъ слова бывшаго начальника штаба дйствующей арміи генерала Алексева о томъ, что характеръ Великаго Князя не допускалъ подозрній въ двуличіи» и что, признавъ новый порядокъ, онъ ни на шагъ отъ этого признанія боле не отступитъ.

Блестящее тому доказательство, Великій Князь п явилъ, удалившись безропотно въ отставку, какъ только онъ получилъ извщеніе отъ главы Временнаго Правительства о томъ, что нахожденіе его въ должности Верховнаго можетъ осложнить необходимое для русскаго народа успокоеніе и повредитъ длу продолженія войны.

Вотъ казалось удобный былъ моментъ для захвата власти узурпаторомъ! Но Великій Князь, оцнивъ настроеніе не только въ ар-

міи, которая все же за нимъ вроятно бы пошла, но всего народа, предпочелъ удалиться въ Крымъ, унося въ своемъ сердц несомннно очень глубокую рану. Пролитіе крови, о которомъ говорилъ князь Львовъ, было избгнуто и Временному Правительству очищено было поле для развертыванія собственныхъ силъ.

Къ сожалнію для Россіи, он оказались ничтожными!

Черезъ нсколько мсяцевъ утвердился большевизмъ, покрывшій интернаціональнымъ налетомъ ослабвшее тло Россіи.

Началась гражданская воина. Возглавлявшій Добровольческую армію генералъ Алексевъ, въ періодъ этой воины, довелъ до свднія Великаго Князя о томъ, что армія мечтаетъ видть его въ извстный моментъ у себя во глав. Великій Князь отвтилъ, что борьбу противъ большевиковъ, какъ интернаціоналистовъ, онъ принципіально считаетъ допустимой, но что на предложеніе генерала Алексева стать во глав войскъ онъ можетъ отвтить утвердительно лишь въ томъ случа, если это предложеніе будетъ отвчать желаніямъ широкаго національнаго объединенія, а не какой либо отдльной партіи.

— Если меня призоветъ Добровольческая армія, — поручилъ онъ передать посланцу генерала Алексева, — но противъ меня будетъ Сибирская армія, то на братоубійственную борьбу изъ-за своей личности я не пойду.