Великий князь Седьмой Окраины

Я не могла себе представить. Но, скорее всего, в описании роль сыграла извечная грубость демона, он вообще всегда такие оценки выдает, что любой описанный объект чувствует себя оплеванным. А вот внимание дракона ко мне странное, но очень нестабильное: то он помогает мне во всем, хоть и с отстраненным видом; то полностью теряет ко мне интерес на недели, увлекшись хамоватой девицей в Радожке; а то смотрит вот так – словно желает немедленно и непременно лично срочно обучить меня васадийскому вальсу. При этом мой спутник настроен решительно: он свою добычу из рук сегодня не выпустит, и если даже добыча физически не сможет танцевать еще несколько часов подряд, то он просто допляшет весь бал с ее бездыханным телом до конца, но точно не уступит дракону. Музыка пока сменилась один раз, то есть это лишь начало моей настоящей боевой тренировки.

Я на повороте все же невольно взглянула в сторону и тотчас пересеклась взглядом с милордом Ао. На его губах играла легкая улыбка, однако не столько веселая, сколько предвкушающая. Я снова вынужденно отвернулась, но в последний миг заметила, как дракон начал медленно поднимать руки. Не успела это даже мысленно отметить, как вокруг начало происходить странное…

Танцующие пары замерли на месте, музыка стихла так внезапно, будто ее заглушили – музыканты застыли с приподнятыми смычками. Все это неожиданное оцепенение сопровождалось шорохом ткани: так юбки дам опадали после резких поворотов. Застывшие в разных эмоциях лица производили пугающий эффект. Аштара магия взяла не сразу, он успел вскрикнуть, отступить и даже резко взмахнуть рукой, выпуская из пальцев черную плеть, но и он в итоге окаменел. Петля посерела и растворилась в воздухе. Я же видела, что посреди застывших фигур, будто кукольных манекенов, осталась единственной, кто мог озираться и удивляться происходящему. Хотя не единственной – все с той же улыбкой ко мне неспешно шел драк-шелле.

– Зная Аштара, я предположил, что своей очереди сегодня не дождусь. – Май взял демона за могучие плечи, приподнял и переставил подальше, как легкую статую. Затем то же самое сделал с девушкой, которая недавно кружилась с другой стороны, освободил себе пространство. Протянул мне руку. – Потанцуем, Нилена?

Я судорожно сглотнула, пытаясь осознать:

– Что вы с ними сделали, милорд?

– Ничего ужасного. Но у нас есть несколько минут полного одиночества.

– Вы их заморозили? Отключили их разум?! Сразу у всех? Но ведь контроль разума запрещен в Центрине!

Дракон приблизился еще сильнее, а улыбка его стала шире.

– И это мне говорит уроженка Четвертой Окраины, где контроль разума разрешен? О да, осуждение из твоих уст звучит сразу весомее. Аж колени от страха затряслись.

– Разрешен только для лечения! – припомнила я. – Никогда подобное не применяется для развлечений!

– А разве балы не организуют для развлечений? До сих пор развлекались все, кроме меня. Итак, мы танцуем, или мне и тебя для этого придется парализовать?

– В тишине? – я тоже невольно улыбнулась.

Драк-шелле подступил близко, притянул за талию и положил горячую ладонь на спину, а ответил тихим шепотом в волосы:

– Нилена, танцы в тишине – это лучшее, что придумало человечество после занятий любовью. Хотя последнее наверняка придумали демоны, не будем приписывать их заслуги человечеству.

Смущающая поза давила сильнее смущающих намеков. Он прижимал меня слишком тесно, почти непристойно. Но ведь все равно никто не видит… Зато сам он слышит, как стучит мое сердце – все громче, от каждого плавного поворота. Мы танцевали вовсе не вальс, а просто кружили неспешными движениями в полной тишине. И это действительно ощущалось острее любого другого танца. После подобного, после еще нескольких таких движений он просто обязан сказать нечто важное! Что-то такое, после чего я не смогу уснуть до утра.

Май и сказал, да только совсем не то:

– Нилена, почему черное?

Я с небольшим раздражением посмотрела вверх, чтобы поймать его взгляд и после ответить:

– Из вредности. Надоело сидеть на вашей шее, свесив ножки. Я когда-нибудь и сама смогу позволить себе какие угодно вещи, не хочу привыкать быть нахлебницей! Особенно там, где я четко озвучила свое несогласие.

– Из вредности? – ему будто понравилось это слово. По крайней мере, глаза немного прищурились, обозначая усиленное внимание: – А как часто ты делаешь что-то назло, Нилена?

– Да почти никогда, – призналась я. – Но вы провоцируете.

– А может, в этом и есть твоя природа, просто никогда не замечала? – он будто бы ждал какого-то ему нужного ответа и никак не мог его получить. – А у тебя никогда не было желания разнести этот мир в пух и прах – исключительно из-за плохого настроения?

Я была обескуражена таким предположением:

– Никогда, милорд. Я в этот мир пришла, чтобы исцелять. Но что мы все обо мне и обо мне? Давайте и о вас поговорим. В какую игру вы играете?

Он наклонился, улыбнулся мне прямо в щеку, но не прикоснулся, и снова выпрямился, притом ни на миг не сбившись с шага.