Великий князь Владимирский

- Набрал из гулящих людей, опыта нет совсем у них. Да и вооружить нечем, пока. Со стрелками, опять же, все плохо. Негде взять.

-Если победим - три таких отряда сможешь вооружить. Кстати, как делить добычу будем?

- Не рано? Сначала нужно победить.

- Потом можем разосраться. Предлагаю тебе 15%, остальное мне. А уж каждый сам решит, как с войском поделится.

- Четверть мне.

- Побойся Бога, дядя. У меня 13 тысяч, у тебя и двух нет. Если не будешь вмешиваться в руководство сражением, а постоишь рядышком, отдам 20%.

- У меня все на конях, а у тебя больше трех четвертей пешие.

- И что? Моя пехота монголов била и не раз.

- Хорошо, мне пятую часть. Но своих сам поведу в бой. Не поймут, если с тобой останусь.

- Договорились. Откуда, кстати тевтонцы?

- Пристали по дороге. Узнали, как-то, что с язычниками биться еду и пожелали присоединиться.

- Знаешь их?

- Одного, Генриха Штанге, комтура Христбурга. Вон тот, высокий. Вояка добрый, но человек – говно. Однако нам сейчас любые пригодятся.

- Заберу их у тебя? Присоединю к своему ударному отряду, те используют схожие приемы.

- Да забирай.

- Как Александр?

- Оставил сторожить земли, хотя он рвался со мной. Еле уговорил, - улыбнулся дядя, вспомнив сына.

- Правильно сделал. Если проиграем, он сумеет сберечь Русь от гибели. Я духовную грамоту составил на него.

Сказать, что Ярослав Всеволодович удивился – ничего не сказать.

- Не ожидал. Почему?

- Больше некому, - честно ответил я. - К тому же, рано или поздно наши земли объединяться. Если не выживу, не хочу, чтобы все растащили чужие люди, отодвигая этот момент в неопределенность.

- И когда же наступит время объединяться? - подозрительно посмотрел на меня дядя.

- Не бойся, не при нашей жизни. Даже не при внуках. Но это произойдет, когда-нибудь. Один народ, одна кровь, один путь.

Успокоенный князь кивнул, соглашаясь. Хотя, наверняка, плевать он хотел и на народ, и на кровь, и на непонятный путь. Значение имели только личная власть, богатство, семья и дружина. Остальное - пыль.

Кстати, хан и ему прислал грамоту с требованием немедленно прислать войска и пайцзу.

На следующий день переправились с несколькими десятками охраны в Киев. Там немногие уцелевшие жители выслушали претензии Ярослава Всеволодовича на киевский стол и не стали возражать. Как и черниговцы, они устали от безвластья. Теперь мой союзник стал именоваться Великий князь Киевский и Новгородский. Дядя тут же разослал мелкие отряды по городкам правобережья, приводить их под свою руку. Единственное, попросил его не продвигаться, пока, на юг и запад, чтобы не насторожились монголы.

Еще через три дня нас нашел Пургаз. И не один он. Мордовские князьки все же решились и прислали подмогу. Сами не поехали, хитрецы. В любом случае останутся не в накладе. Если победим мы, им зачтется помощь. А если монголы, то свалят все на Пургаза, сами, как бы, и не при делах. Но я был рад и такому, все же 300 опытных бойцов.

3-го января выступили по льду Днепра на Переяславль. Одновременно Казарин двинулся из Путивля на Воин через Ромен и далее по Суле. С ним тащился огромный обоз с запасами, для будущих складов в Лукомле и Воине.

В это время монголы закончили разорять волынские и галицкие земли и двинулись дальше на запад. Орду подходили к Люблину, Кадан к Берестью, Мунке с Гуюком, расправившись с остатками половцев, переправились через Дунай и столкнулись с болгарами под руководством Ивана Асеня. Последний предложил мир, в ответ чингизиды потребовали выдать всех половцев. Болгарин отказался и в трехдневном сражении под Никополем потерпел сокрушительное поражение. История явно все больше и больше менялась. Не те полководцы, не те сражения, что известны в моем мире. Пока монголы осаждали Никополь и приходили в себя после кровопролитной битвы, спасшийся Иван прислал посольство, сообщая, что все оставшиеся половцы сбежали в Венгрию, обещая платить дань и моля о мире. Мунке согласился, снял осаду и двинулся к Германштадту. Видимо потери были настолько большими, что он решил не рисковать и объединиться с Батыем, который в начале января осадил Мукач.

В Переяславль мы прибыли 7-го января. Теперь уже Ярослав Всеволодович слушал, как я сообщаю жителям города о смене власти.

- Не слишком ли много воли городам дать хочешь? - спросил он, повторяя слово в слово моих Дружину.

- Мне нужны многолюдные и богатые города, а не пустыри. Так что, в самый раз.

- Ну-ну.