Великий князь всея Святой земли

Неодобрительный гул покрыл ее слова. Обвинение было брошено всем. И всем надо было держать ответ. Да не просто так, а перед равными, перед которыми не поюлишь и темным облаком не закроешься. А то, что Старец сам всех собрал. Тот Старец, что не прощал измены никогда, дело вело к полному краху. Старец измену карал жестко и безвременно. Убийцы его, коих поминала Малка, шли последу вечно. Умирали, но завет наказать изменника другим передавали. Сколько сам Старец жил, то тайна была великая, но молодым его никто не помнил. То ли он молодеть не хотел, то ли его таким Боги сделали. Однако это не мешало слугам его быть молодыми и умелыми. Кто ж его не боялся? Трудно сказать. Раймон, наверное, Гуляй, Роллан, да еще до десятка с трудом доберется. Да вот еще эта Дева, любимица Артемиды, ворвавшаяся в их ряды, не без их позволения, и заслужившая всеобщую любовь, даже самого Старца. И теперь о помощи просила она. Как же они могли отказать? Но ведь самое главное, что она была права. Паскудство среди своих, Мастера, притом Великие Мастера допустить не могли, этак все до свинства полного опустятся. Кто ж тогда мир этот блюсти будет? Боги? Не нужен им этот мир, со всеми этими мерзким людьми, живущими в нем. Они для этого полубогов, бессмертных, Великих Мастеров создали. Через знания им долю вечную определили, и поставил людей блюсти, и волю их Божью исполнять.

Мастера им в том обет давали. Безбрачия, бедности и службы верной. И служили верой и правдой, без различия имен, кои Боги в разных землях себе по разному брали. Для Посвященных не было в этом различия. Агнцы Божьи, как любили называть себя первые. И вот в этом стаде агнцев, появился козлище, обет нарушивший. Права, права была Малка. Все ей прощалось. Любовь к смертному, гордыня в миру, Храмы в честь нее вознесшиеся, присвоение имен божьих. Все. За одно лишь то, что не прошла мимо дела паскудного, одним из них совершенного.

– Все мы в гордыне своей вознеслись, – Старец встал, – Не царское, мол, дело, изменника искать. Да и что это за измена. В усобице помог одних воев другим потравить. Нет не так. Права она. Кто ж из нас на злато позарился, и знания от Богов полученные не на камень философский разменял, а на презренный металл, из которого ныне купола на Храмах крыть начали. И ведь нравиться кому-то.

– Я Старца поддержу, – Раймон в красном своем плаще походил на посланца ада, – Девонька правильно всех подняла. Одна паршивая овца все стадо портит. Ответствуйте как на духу. Вы – Совершенные. Кто? – Он впервые вслух назвал их этим тайным словом.

В зале повисла тишина. В тишине видно было, как трое склонили головы: Старец, Гуляй и Раймон, о чем-то начали шептаться. Наконец они закончили, и Старец продолжил:

– Я думаю, никто не сомневается, что мы трое здесь самые Мудрые. Об упрямстве моем Малка вам напомнила. Однако от нее просьба есть. Живым она хочет в глаза гаду этому посмотреть. В том право ее. Она у нас дочь Богородицы. А тот шакал ее именем прикрывался. Ей и правеж вести. Еще раз прошу, не доводите братья до силы. Мы ж втроем любого сломаем и выпотрошим. Никакие чары не помогут. А после нас и не нужны будут. Признайтесь, кто эту гниду учил?

– Я, – Встал старый халдей, и все головы повернулись к нему, – Не скрытничал, поверьте. Сам решал. Он – не он. Теперь понял он. Никак поверить в его паскудство не мог. Теперь точно знаю – он! Был у меня ученик из полабских словен, из купеческого народу, из жидовской гильдии. Умелый и старательный. Все камень философский найти хотел. Но не для того чтобы истину открыть, а для получения злата презренного, а более бессмертия жаждал он. У меня в пустыне долгие годы учил он книги халдейские. Когда понял, что нет ему откровения, ушел в земли восточные, к лесным волхвам в дубравы. Оттуда получал я весточки, что не больно он там преуспел в делах своих. Однако золото текло в его руки потому, что многознающ был. Но душу ему то не грело. Хотел он с нами сравняться. А понять умишком своим скудным, что бессмертие нам за службу в награду от Богов дано, а более не в награду, а в продолжение службы маетной, понять не мог. Потому тратил все золото на опыты свои чернокнижные и к старости стал зол и златоищущ. Верую, что это он. И Имя ему Авраам, как праотца нашего звали. Хотите – казните, хотите – милуйте. На всем моя вина.

– Куда ж ты Абрашку того дел? – Ехидно спросил Старец.

– Вельзевул унес, – Огрызнулся халдей.

– Пусть Вельзевул и принесет, – Также ехидно продолжил Старец.

– Хватит препираться. Время идет. Где искать его? – Сталь появилась в голосе Раймона, и все увидели, как помолодел за эти годы создатель Братства иоаннитов.

– В Венеции в гетто под защитой стен ищите. Или в вольном городе Флоренции, там, у этрусков много разного волховского люда ошивается, даже школу открыть хотели, бытие изучать мир, мысли умные оттачивать, – Халдей задумался, – В Амстердаме еще в кварталах живописцев и гулящего люда.

– Все поняли, – Гуляй обвел всех взглядом, – А теперь халдей покажи нам мастерство свое. Яви образ его перед нами.