Великий Краббен (сборник)

– А чего же нельзя? У нас тут все можно. Ты этим, – ткнула она толстым пальцем в братьев не по разуму, – не верь. Ты напиши своим друзьям, что времени у тебя на отдыхе много, пусть всяких книжек пришлют. Ну, этих… Ты же понимаешь… – Она пошевелила сразу всеми многочисленными пальцами на руках и ногах. – Мы эти книжки вслух будем по вечерам читать.

Культурный марсианин и человек-автомат незаметно подмигивали Сене, но он презрел их лукавство. Не любил врать. Взяв у тети Моти карандаш и бумагу, накатал длинное письмо в Учкудук. Выручайте, мол, ребята, писал он своим коллегам, попал в какой-то неправильный пансионат. Тетя Мотя, расчувствовавшись, показала в коридоре почтовый ящик, прибитый прямо к стене.

– Ну, отдыхай, змей.

Культурный марсианин презрительно сплюнул:

– Что? Написал?

– Ага.

– И в ящик бросил?

– Ага.

– Это ящик для дураков, – обидно объяснил культурный марсианин. – Теперь это твое письмо вошьют в историю твоей болезни.

– Да нет у меня никакой болезни!

– А вот история болезни есть, – заметил культурный марсианин. – Я лично в таких случаях знаешь, как поступаю? Пишу письмо, а потом сворачиваю бумажного голубка и пускаю в форточку. Кто-нибудь непременно найдет письмо и отправит.

– По какому адресу? – засомневался Сеня.

– А вот… – Опасливо оглядываясь на дверь, культурный марсианин показал подготовленного к отправке голубка. На крыльях было выведено:

Solnechnaja sistema, planeta Mars,

Vsemirnyi Sovet Mira,

Predsedatelu.

Так прошел день.

Так наступила и прошла ночь.

Так наступило еще одно утро, субботнее, к сожалению.

Никаких обходов, никаких докторов. Полная тишина, покой. Из особенного расположения тетя Мотя позволила Сене вымыть истоптанные санитарами полы в коридоре. «У нас хорошо лечат, – подбодрила она упавшего духом геолога. – Вернешься домой практически здоровым». И без перехода похвасталась: «Твой иностранец опять звонил. Ну никак не отстанет. Ту ман патинки! Ты что за открытие сделал, змей, что тебя сразу к нам?»

Сеня врать не стал. В конце концов, решил он, тетя Мотя тоже человек. И она однажды может оказаться в эпицентре какого-нибудь ужасного землетрясения. Почему же не знать ей самого надежного способа защиты? Пораженная его взволнованным рассказом тетя Мотя пустила по столу большую эмалированную кружку с горячим чаем и, когда дымящаяся кружка стала падать, зачарованно выдохнула: «Бре-е-е-ежнев… жеребец!»

Но кружка упала, и чай разлился.

– Ну ты змей! – обиделась тетя Мотя. – С тобой точно в дурдом угодишь.

К счастью, упорный литовец Римас Страздис все-таки дозвонился до своих влиятельных московских друзей, а потом и до далекого Учкудука. Хорошенько подумав, начальство здраво решило: зачем России еще один псих? Пусть лучше сидит в своей пустыне на самом краю государства. И отправили Сеню Шустова обратно в Управление, взяв строгую подписку нигде и никому ни слова не упоминать о своем открытии.

Виртуальный герой Или закон всемирного давления

Глава седьмая

Жена сварила кофе.

Сделав первый глоток, всегда самый вкусный, Николай Владимирович напомнил:

– Достань, пожалуйста, черный галстук. У нас сегодня Ученый совет.

– По Мельничуку? По новой работе? – Жена всегда находилась в курсе институтских дел. – Он правда изобрел что-то особенное?

– Ну, скажем, не изобрел, а скорее открыл, – хмыкнул Николай Владимирович. – То есть это он сам так считает. Но Хозин и Довгайло ему всяко подыгрывают. Они же лизоблюды. Честное слово, сегодня съезжу Мельничуку по роже.

– И правильно, – кивнула жена. – Истину, даже научную, надо уметь защищать. – И понимающе попросила: – Только не увлекайся, милый. Ты же доктор наук. Ну, одна, ну, две пощечины. Будь сдержан.

И не выдержала:

– Что он такое открыл?

– Закон всемирного давления.

– А как же Ньютон? – заинтересовалась жена. – Как же теперь быть с законом всемирного тяготения? Что делать с такой фундаментальной физической постоянной, как гравитационная? Ее ведь не зачеркнешь. Она учитывается во всех учебниках.

– Учебники – вздор. Мельничука учебники не трогают.

– Ну, хорошо, пусть так. Пусть Мельничука учебники не трогают. Но что делать с этим? – Жена выпустила из рук чашку. Чашка – старенькая, надтреснутая – ударилась о пол и раскололась. Осколки, звеня, покатились под стол. – Что-то же заставляет чашку падать?

Допивая кофе, Николай Владимирович с наслаждением пояснил:

– Я же говорю, сила всемирного давления! Так провозглашает профессор Мельничук. Он утверждает, что сила всемирного давления отменяет все, чем наука пользовалась со времен Ньютона.

– Ну и ладно, ну и Бог с ним, – миролюбиво улыбнулась жена. – Как ни называть, чашка все равно разбивается. – Неопределенная улыбка тронула ее красивые губы. – Только зачем Мельничуку такое странное открытие? Он думает, что заслуживает Нобелевской премии?