Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV

Маг видел, что Понтс колеблется. Он и сам понимал всё то, что услышал сейчас от Каладиуса, но, кажется, ему было нужно, чтобы кто-то «отпустил его грехи». Ему нужно было услышать, что он не подлец и не трус, что он не бежит, а спасает своих людей. И услышать это нужно было от кого-то важного. Такого как великий маг.

– Доверьтесь мне, легат, – вновь мягко надавил он. – Я прожил на свете не одну человеческую жизнь, и мне ли не знать, сколь мало она стоит. Но поверьте, друг мой, пустая гордость и высокопарные слова стоят ещё меньше. Если хотите, то, сознательно пятная свою репутацию, вы совершаете гораздо более героический поступок. Поля сражений полны трупами трусов, а вот жизнь порой требует куда больше мужества, нежели смерть.

– Хорошо, мессир, – судорожно выдохнул Понтс, принимая решение. – Мы уходим сегодня ночью. Пойду отдам распоряжение накормить бойцов как следует. А вы, пожалуй, отдохните немного, мессир. Кто знает, когда придётся отдыхать в следующий раз?..

– Я рад, друг мой, что вы приняли верное решение.

– Думаю, я принял верное решение в тот самый миг, когда решил довериться вам, и это случилось не сегодня.

– Обещаю, что вы не раскаетесь в своём решении, легат.

Глава 27. Третье приглашение

Вопреки доброму совету Понтса, Каладиус так и не сумел успокоиться достаточно, чтобы уснуть. Сегодня он впервые сразится с настоящей армией – не сбродом из рыбаков, возомнивших себя пиратами, и не сбродом пьянчуг, вообразивших себя городским гарнизоном. Вопреки распространённому мнению, палатийцы при желании умели сражаться не хуже других. Кроме того, здесь явно было несколько тысяч кидуанцев, которых и вовсе не упрекнёшь в излишней изнеженности.

По прикидкам Башаса, шеститысячному легиону противостояло порядка восемнадцати тысяч бойцов, поэтому унынье великого мага было вполне извинительно. На их стороне была лишь внезапность, да испытанная боями отвага знаменитого Второго.

Атака была назначена на два часа после полуночи. Здесь, в этих широтах и в это время года полной темноты не наступало – она всё равно была чуть разбавлена слабыми отсветами зарниц то ли с запада, где потухало солнце минувшего дня, то ли с востока, где зарождалось солнце дня грядущего. Но всё же именно в это короткое время заря на западе уже исчезала, а на востоке ещё не успевала появиться.

Увы, узкие ворота лагеря, которые так хорошо позволяли сдерживать врага в случае прорыва, по той же самой причине были плохо приспособлены для быстрого вывода шести тысяч человек. Да и противник, хорошо зная, какого опасного зверя он взял в капкан, оказался настороже. Ещё и половина когорты не успела выстроиться в боевой порядок за пределами лагеря, как в стане палатийцев забили тревогу, даже несмотря на довольно тёмную безлунную ночь. Вероятно, противник не обманулся видимым бездействием легиона и регулярно выставлял ночные дозоры, ожидая чего-то подобного.

Поскольку тайком выбраться не вышло, Понтс резко поменял тактику. Несколько сотен легионеров уже были снаружи, и он велел атаковать. Нужно было максимально использовать внезапность удара, и тогда, быть может, удастся прорвать кольцо прежде, чем оно станет непроницаемым.

Вражеские полки строились, но всё же внезапность сыграла свою роль, и в лагере палатийцев возникла небольшая сумятица, так что постепенно вытягивающийся клин латионцев врезался в ещё только формирующиеся построения. И с той, и с другой стороны к месту образовавшегося сражения стекались всё новые силы, но у палатийцев всё же было преимущество как в численности, так и в расстоянии.

Каладиус сам вызвался в первые ряды. Казалось бы, осторожность должна была подсказать ему находиться позади ударной группы, однако что-то толкало его вперёд. И дело было не только в желании лишний раз прославиться и дать возможность взрастить новые легенды о величии и непобедимости мага. Ему действительно хотелось помочь.

Участие в бою мага подобного уровня зачастую позволяло кардинально менять ход сражения. Конечно, в такой постоянно меняющейся и непредсказуемой ситуации Каладиус не смог бы использовать какие-то изощрённые заклинания, но грубая и мощная стихийная магия в данном случае была весьма действенна.

Боевое подразделение магов шло перед легионом небольшим клином – впереди более мощные, атакующие, позади – те, кто будут удерживать щит максимально долго. В идеале – достаточно долго для того, чтобы успеть расчистить путь от врага. Каладиус не знал, есть ли во вражеской армии маги, но стоило ожидать худшего. В любом случае, сейчас его просто переполняла энергия и казалось, что ничто в мире не может его убить.

Подойдя к колышущейся, более тёмной на фоне ночи массе примерно на триста футов, Каладиус ударил. Это была обычная волна песка и дёрна, шириной футов в пятьдесят. Отдаляясь от мага, она всё больше расширялась по расходящимся радиусам. Конечно, достигнув вражеских рядов, она потеряла свой убийственный заряд, но этот внезапный, вырвавшийся из ночи секущий шквал порядком ошеломил противника.