Великий маг, вернувшийся за ней

— Знаменитый покров, — пролепетал мужичок при виде меня и поманил за собой на винтовую лестницу. — Удивительно, просто удивительно… я столько об этом читал.

Первым спускаясь по каменным ступеням, он всё бормотал:

— Это удивительно, просто удивительно, не думал, что мне в моей жизни доведётся увидеть такое…

Я не могла понять, человек он или чужак в человеческом теле.

— Я, знаете ли, исследователь… — он всё говорил и говорил, а эхо вторило ему неясным гомоном, — изучаю историю. У нас тут сохранилось много старинных хроник…

Мне не хотелось слушать врага — вольного или невольного. Лисар же вытащил из-за пояса компас и проверил стрелку: она указывала на нашего провожатого, хотя иногда и сворачивала чуть в сторону. Спускаясь последней, я видела это через плечо Лисара.

Движение стрелки указывало на то, что провожатый был чужаком, и я окончательно перестала его слушать, только запоминала на всякий случай дорогу: с лестницы через холл к спуску в подвал, а там за пустыми бочками ещё один тайный ход.

Едва каменная стена сдвинулась, нас обдало сгущённой антиманой. Провожатый огнивом выбил искру и разжёг заготовленный факел. В свете его нервного трепыхания мы спускались всё ниже и ниже. Эта винтовая лестница в глубины под замком едва позволяла пройти человеку, маг в покрове не смог бы её преодолеть.

А без покрова здесь было очень неуютно, промозгло и душно. Хоть я прекратила поглощение извне, антимана давила на меня, и чем глубже, тем сильнее.

Наконец, ступеньки закончились. В невидимом из-за темноты пространстве что-то вибрировало — очередной источник антиманы. Источники на острове чужаков по словам Лисара были огромными пирамидами, а встречавшиеся нам на материке скорее напоминали куски камней маны высотой до колена. Их совместное воздействие позволяло разрывать пространство, но сейчас такая штука на материке осталась одна — её и прятала эта тьма.

Мужичок принялся зажигать настенные факелы. Оранжевый свет расползался по залу, подбираясь к его центру.

Местный осколок сконцентрированной до состояния камня антиманы был почти с меня ростом. Лисар тяжко вздохнул и направился к нему, а я вытащила меч и пошла к нашему провожатому.

Он зажигал очередной факел. Отсвет блеснул на лезвии, и мужичок обернулся. Вытаращив глаза, попятился. Нижняя губа задрожала, потёк пот:

— Ч-что вы делаете? Вы же должны просто забрать антиману, разве нет? Мне сказали, вы её просто заберёте…

Я надвигалась на него, а он пятился, усложняя мою работу. Рывком я приблизилась, занося меч для удара по горлу, но мужичок неожиданно рухнул на колени и взвыл:

— Не убивайте! Я не хочу умирать! Пожалуйста!

Он попытался дотянуться до моих сапог, но я отскочила: на моих глазах умоляющие о пощаде нападали не раз, а троих даже смогли убить. Двое из них действительно пожалели побеждённых, а один просто любил, когда его умоляют и вылизывают сапоги, так и получил однажды заточкой в паховую вену.

Направив на мужичка меч, заметила:

— А ваши главные уверяют, что вас убить нельзя, души просто вернутся в ваш мир.

— Может, и вернутся, но не в тело же! Я не хочу умирать! — обливаясь слезами, мужичок всё пытался подползти ко мне, но я продолжала отступать:

— Что ж, ваши правители ничем не отличаются от наших, — я криво усмехнулась: устроенная мной и Лисаром бойня только укрепит людскую неприязнь к богам, и чужакам это выгодно. — Жертвуют своими так же легко.

А затем я перестала отступать.

* * *

Солнечные лучи вспыхивали на море просто ослепительно. Воздух… был другим. Более лёгким. По ощущениям мир очистился от незримого присутствия антиманы, ведь вся она, даже последние проникшие сюда души чужаков, загрязнявшие наш мир своим присутствием, запечатаны на острове или внутри Лисара.

От первого храма Героев до острова богов было не так далеко, но Лисару потребовалось несколько часов на поглощение антиманы и просто прийти в себя. Я за это время отдохнула, магия восстановила мышцы, но душевная усталость осталась. Последние полтора дня я летала слишком много, делала слишком много, и думала тоже слишком много.

Сейчас Лисар лежал на моей спине. Сквозь чешую я ощущала его тяжесть, но ни малейшей крупицы антиманы не пробивалось сквозь его покров огненного феникса, только перья иногда срывались, уносясь прочь, словно сдутые ветром искры.