Великий маг, вернувшийся за ней

Он всегда вёл себя так предусмотрительно при ограблениях, дай ему волю — он вносил бы меня в сокровищницы на руках. Его помощь всегда была деликатной без попыток просто меня облапать.

Он всегда заботился о моей еде и с радостью отдавал лучшие кусочки.

Заботился о моём удобстве, будь то одежда или еда.

От одного человека я никогда не получала столько всеобъемлющей заботы.

Сердце стало щемить, я прикрыла глаза, но я слишком хорошо помнила черты прекрасного лица, представляла их сейчас ужасающе ярко.

Полгода постоянно вместе — это очень долгий срок, а знакомы мы ещё дольше. Я слишком прикипела к Лисару, и это мешало ясно мыслить.

— Мне… — почти прошептала я, и Лисар сразу прижался, готовый слушать. — Мне надо подумать. Для ответа на твой вопрос.

Лисар прижал меня ещё крепче, и сквозь музыку и шелест платьев я услышала мощный стук его сердца. Оно колотилось очень часто.

Глава 25. Нужно подумать

Меня уже ждали. Торговцы готовой едой расплылись в улыбках, со всех сторон рынка хлынули дети, и сегодня не только оборванцы, но и одетые немного приличнее. Даже посетители в этот солнечный день больше не ругались на толпы детей. А тех, кто встревожился этим непонятным явлением, быстро просветили что к чему.

Толпа малышни окружила меня, они галдели, пытались ухватиться за штаны, но те слишком плотно облегали ноги.

— Хей-хей! А ну разойдитесь! — мой голос был недостаточно строгим, чтобы их распугать, и моё настроение недостаточно плохим, чтобы я запретила им проявлять эмоции.

Вскинув руки, я просто осторожно проталкивалась к прилавкам с едой, всё равно с моим усиленным телом эти ребята были для меня абсолютно безопасны. Патрулирующие рынок стражники недовольно вздыхали, но больше не смели вмешиваться, а торговцы, не вовлечённые в мою благотворительность, только хмурились, уже не жалуясь на то, что я мешаю их торговле.

Прилавки буквально ломились от хлеба, сыра, пирожков, вяленого мяса и колбас. Торговцы уже подбили все счета, мне оставалось только доставать серебро из кошелька и оплачивать, чтобы ребятня могла без зазрения совести смести всё с прилавков. Действовали они довольно организовано и уже не пытались соперничать друг с другом или оставлять кого-нибудь без еды.

Сегодня никого даже не уронили в этом всплеске активности, и я улыбнулась.

Счастливые взгляды этих детей, их улыбки, и то, что сегодня они не так судорожно хватались за еду, лились бальзамом на сердце. Я даже почти забыла, что не выспалась.

Совместно с ребятнёй зачистив все прилавки, я ещё некоторое время смотрела, как дети расходились в разные стороны рынка и уходили с него, грызя добытую еду, утаскивая запасы для родственников и младших.

Эти тощие фигурки, потрёпанная одежда — всё это отдавалось горечью где-то в глубине души, хотя я понимала, что не в моей власти спасти всех. В каком-то смысле такая помощь не совсем милосердие, а только передышка для них, которая, возможно, в будущем заставит их довериться кому-нибудь не тому или бессмысленно ждать помощи, но… мне хотелось их накормить. Это была такая смутная жалость, что-то между желанием опосредованно исполнить свои детские мечты и интуитивной потребностью о ком-нибудь заботиться… Впрочем, я знала, что такая доброта проявляется у меня только когда я в безопасности и богата.

Развернувшись, я зашагала прочь с рынка.

Мне было не спокойно.

После того, как я с последней партией камней маны достигла восьмого круга, я написала Лисару записку, в которой сообщала, что вернусь для нашего общего дела через семь дней, и попросила просто дать мне подумать немного.

Мне действительно нужно это после полугода вместе.

Я уехала в другой город всего в дне езды от него, и что в итоге?

Первое, что я поняла — мне не спится без Лисара, и это откровенно бесило. Как? Как так получилось?

Он незаметно вкрался ко мне в постель, в этом не было ничего особенного. На самом деле в детстве в холодное время мы спали все вместе, большой кучей, так что для меня нормально спать с кем-нибудь, но когда это время прошло, я неплохо обходилась без соседей в своей койке. Какое-то время я была более настороженной, опасаясь незваных гостей в своей палатке или комнате, временами спала с кем-нибудь, чтобы другие не лезли, в холодные сезоны приходилось согреваться всем скопом, позже стало как-то не по статусу оставлять грелки в постели, так что когда Лисар сначала стал прикладываться на край кровати, а потом постепенно переползал всё ближе ко мне вплоть до объятий, я не увидела в этом ничего плохого.

Пока не оказалось, что одной мне больше не спится.

Ещё и сновидения стали утомительными, постоянно повторялось одно и то же: я в огне феникса, не ощущая тело, в мутном болезненном забытье. Этот огонь заключён в форму яйца, вокруг обернулся грозовой дракон — Лисар, а за ним — безграничная тьма.

Этот сон был удушающе реалистичным, и каждый раз я просыпалась в холодном поту, не в силах быстро отдышаться и уснуть.

Естественно, настроения у меня никакого не было.