Великий маг, вернувшийся за ней

Он сомневался, переживал, снова думал, не надо ли как-то подстроиться под Варду, и снова себя одёргивал: лучше вести себя естественно, как сейчас, чтобы она приняла его таким, какой он есть, иначе невозможно будет постоянно притворяться. И в то же время Лисару хотелось как-то лучше соответствовать ей, чтобы она не ушла окончательно…

А иногда всё у него холодело внутри и хотелось немедленно умереть — когда он невольно представлял, что Варда никогда к нему не вернётся. Лисар просто не представлял жизни без неё, не видел смысла.

Он думал, что, возможно, это следствие его воспитания — у него возникла потребность и привычка кому-нибудь поклоняться. Возможно, ему следовало подумать об избавлении от этого состояния, но Лисар не видел в этом беды, пока Варда принимала его чувства.

* * *

Выехала я раньше запланированного, надеясь, что по дороге встретятся грабители. На дороге же должны быть грабители!

Но их не было.

Ни один не вылез.

Может, конечно, из-за того, что я заранее обозначила количество дней, которые буду покупать продукты на базаре, после чего уеду, городские товарищи предупредили своих дорожных соратников о потенциальной угрозе.

В общем, по неведомой причине одинокую красивую всадницу грабить никто не пожелал, так что к вечеру после долгой безрадостной дороги я находилась не в самом благоприятном расположении духа.

И в целом получалось, что я прибежала к Лисару раньше оговорённого срока. Я как раз думала об этом, в лёгких сумерках подъезжая к постоялому двору, и мысли качались между «зато высплюсь нормально у него под боком» и «да ну, он слишком много о себе подумает и поймёт, что я соскучилась!»

— Стой! — Кериш стоял в воротах, широко разведя руки и гневно взирая на меня.

Конечно, он не был серьёзной преградой, его даже без магии мой конь просто оттолкнул бы с пути, но меня заинтриговала внезапная смелость этого человека.

Увидев, что я остановилась, Кериш побледнел, на лбу проступили капельки пота. И раскинутые руки даже начали подрагивать. И всё же он оставался на месте и сохранял решительный взгляд.

— Что ты хочешь? — спросила я.

— Прекрати мучить Армана! — потребовал Кериш. — Хватит!

— Я? — удивлению моему не было предела. — Его мучаю?

— Да! — качнулся вперёд Кериш, мой конь дёрнул головой, и Кериш отступил, но дорогу не освободил. Он заговорил тише. — Ты… злая!

— Бессердечная, — хмыкнула я.

— Вот именно! — вспышка злости помогла Керишу подойти ближе, он схватил коня под уздцы и сердито смотрел на меня снизу вверх.

В целом это выглядело забавно — сочетание паники и праведного гнева. Я улыбнулась. Кериш нахмурился:

— Ничего смешного! За ним столько женщин бегает, его готовы носить на руках, он сильный и замечательный, а ты совсем этого не ценишь!

Мои губы нервно дёрнулись. Кериш крепче стиснул поводья:

— Арман заботится о тебе, бросил орден, выполняет твои капризы, даже занимается воровством, ты должна это ценить! Должна беречь его, заботиться о нём, а ты только издеваешься!

— И как же я над ним таким великолепным издеваюсь?

Во взгляде Кериша появился оттенок презрения:

— А ты как будто не понимаешь? — почти выплюнул он.

Его, похоже, переполняли эмоции, но не хватало смелости выплеснуть их все, поэтому он мялся и цедил сквозь зубы:

— Как ты уехала, он не ел и практически не вставал с постели. И всё из-за тебя, из-за того, что ты исчезла!

Не дождавшись моего ответа, Кериш продолжил:

— Как ты можешь быть такой жестокой? Разве ты не видишь, что он любит тебя и на всё готов ради тебя?

Конь переступил с ноги на ногу, я рассеянно смотрела на Кериша, и мне было немного странно. Я потёрла лоб. Кериш насупился:

— Если ты совсем его не любишь, лучше сразу уходи, чем каждый раз, когда тебе захочется погулять, так его мучить!

Я потянула поводья, и конь послушно отступил на несколько шагов. Кериш продолжал загораживать открытые ворота. Кажется, его страх притупился, и теперь он преграждал мне путь даже более решительно.

«Как ты уехала, он не ел и практически не вставал с постели. И всё из-за тебя, из-за того, что ты исчезла!» — его неловкое, вспыльчивое восклицание повторялось и повторялось в моей памяти.

— Ты шутишь, — сказав это, я хмыкнула.

Кериш разочарованно покачал головой:

— Если бы. Я бы хотел, чтобы это было ложью, но это правда, и это страшно. Он был таким сильным, таким дерзким, он мог противостоять даже великому магистру, всегда гнул свою линию, отказывал самым благородным, сражался, как настоящий герой. И всё это… вся его сила, воля — всё это рушится из-за тебя. Только потому, что тебя нет рядом, он не похож на себя, он будто не живёт. Это ужасно! Ты — чудовище!

Меня, конечно, обвиняли в издевательстве над мужчинами, но никогда — так. Глядя мне в лицо, Кериш дрогнул и побледнел, но только ещё решительнее расставил руки в стороны:

— Если ты не собираешься оставаться с ним — уходи сразу.