Великий Моурави 2

прошу! Еще раз не можешь?! Тогда приедешь к невесте с волосами! И под

дружный хохот Нодар опрокинул на голову щеголя рог вина. Щеголь вскочил,

мокрый пучок волос распластался по бритой макушке. Отряхиваясь, он задержал

руку на кинжале.

Но Нодар легко схватил щеголя за плечи и, дружески выталкивая из

духана, приговаривал:

- Какое время хвататься за оружие? Поезжай, дорогой, неудобно, невеста

ждет!

Не успела закрыться дверь за счастливым женихом, как в духан вошел

мествире. На нем был тот же колпак и короткая бурка, что и при встрече с

ностевскими стариками.

Квливидзе шумно обрадовался приходу мествире и потребовал немедленного

восстановления чести опозоренного невыпитого рога.

Рог снова был наполнен. Мествире, не переводя дыхания, осушил рог и,

опрокинув его, показал ловкость застольника: ни одна капля не пролилась из

рога. Репутация рога была восстановлена.

Мествире сел рядом с Нодаром и, раздув гуда-ствири, запел любимую

песенку посетителей придорожных духанов:

Я вчера красавицу увидал в саду,

Дремлет Дареджан у роз алых на виду,

Она мне нравится - к Дареджан иду,

Сколько в сердце ран! Вздохнул и надул гуду.

Я молил жестокую, но в ответ одно:

Любят черноокую без тебя давно.

Поспешил в духан скорей позабыть беду...

Век с таким бы чувством ей продремать в саду.

Изощряясь в шутках, посоветовали мествире одно средство, способное

отогнать сон от любой красавицы... Квливидзе гаркнул:

- Э-э, "веселая рыба", дай нам еще один бурдюк, только самый крепкий!

Сгибаясь под тяжестью, двое мальчишек внесли на палке прожаренную на

вертеле кабанью тушу. Проперченное мясо издавало приятный аромат, на пол

стекали капли жирного сока.

Нодар откинул рукава чохи, обнажил кинжал, ловкими ударами отрезал от

туши сочные куски и преподнес их на острие кинжала каждому.

Квливидзе оглядел гостей и, подбоченившись, обратился к монаху:

- Почему опять не кушаешь, святой отец?

- Перцу мало, сын мой, - с христианским смирением ответил монах.

- А ты почему не кушаешь? - обрушился Квливидзе на купца.

- Немножко кислоты не хватает, батоно.

Квливидзе отвел в сторону духанщика и заказал два блюда: "индоэтский

пилав" из ханского риса, приправленный двадцатью различными тропическими

пряностями и фруктовыми кислотами, и "сатану" - каплуна, нашпигованного

красным стручковым перцем, душистой смолой и различными острыми специями.

С новой силой запылал огонь, в котлах что-то зашипело, заклокотало.

Чихал повар; чихали мальчишки, чихал духанщик, вытирая слезы.

В ожидании новых яств Квливидзе стал просить мествире рассказать о

свойстве зверей. Но мествире, осушив вторую чашу вина, предложил послушать о

свойстве орла и змеи.

Застольники плотнее обступили мествире, и только в углу покачивался на

табурете клевавший носом монах. Мествире вытер широким рукавом губы и шумно

поставил чашу.

- В Арани страшный старик жил, и вот один раз такое видел: за Тушети

есть большие белые горы, посередине каменная река, ущелье и долины внизу

лежат. Кто оступится на каменной реке, потеряет память и выйдет на другую

землю к народу с красной кожей. На крутой вершине высокий народ жил, с

гордыми глазами и большим сердцем ходил. На скользкой вершине маленький

народ жил. Глаза за пазухой держал, сердце узкое имел, больше хитростью жил.

Очень долго друг о друге не знали, раз встретились на охоте, сразу

драться начали. Высокий народ шел открыто, маленький туда-сюда вертелся.

Шашек не имели, кинжалов тоже не было, что делать? Луки хорошие держали,

охотились на летающих рыб. Много стрел о камни затупили, не попадали друг в

друга. Что делать? Долго думали. Потом вышли вперед самый рослый и самый

щуплый, натянули луки. Сердито запели стрелы, и сразу самый высокий и самый

маленький на каменную реку упали, больше никто их не видел...

Вдруг зашумел ветер, закружилась холодная пыль, затмила глаза. Тихо

стало. Только когда пыль на место легла, высокий народ белыми орлами над

вершиной кружил, маленький ядовитыми змеями внизу полз.

Все забыли, только помнят злость друг на друга, войну сейчас тоже не

кончили. Змеи любят сердце орлиное, потому что алмазным стало. Кто им

владеет, страх теряет.

Орлов змеиный глаз манит, потому что изумрудным стал, силу предвиденья

имеет. Бросаются орлы на змей, выклевывают змеиные глаза, впиваются змеи в

сердце орлиное.

Наверху изумруды рассыпаны, внизу алмазы горят.

Много народу ходило, никогда орлов не видели, змей не нашли, каменная

река не пускает. Похвастался в Арани храбрец, ушел, сто лет ходил. Когда

вернулся, его никто не узнал. Один алмаз принес, один изумруд, только свои

глаза потерял. Больше не ходят люди, боятся. Правда, зачем на камни глаза

менять...

Вот шах Аббас народ, словно алмаз, ищет. Куда в Картли ни придет, народ

от него, как орел от змеи, к горным вершинам уносится. Что делать? Не желает

народ персу покориться. Кто орлами хочет парить над вершиной, пусть помнит -

"змеиные" князья ищут орлиное сердце. Кто завладеет народным сердцем, страх