Великий Моурави 5

Зураб неистовствовал: "Разве Андукапар искупил вину всех? Где Симон?

Где Шадиман? Исчез опасный враг.

Шадиман станет мстить - и жестоко. - Инстинктивно Зураб чувствовал, что, упустив

Шадимана, он подверг себя

смертельной опасности. - Но... прочь печальные мысли! Орби повержен! Я,

владетель Арагви, расчистил себе дорогу к

трону! А царь Симон? Тоже может считать себя мертвым! Потом - конечно, не сразу!

- начнется триумф! Чей? Раньше

Теймураза, затем мой, Зураба Эристави. В этом смысл кровавой ночи! Триумф!

Если... Проклятие, никаких если! Саакадзе

должен погибнуть! Иначе не допустит!"

Забрезжил рассвет. Опьяненные кровью и вином, найденным в погребах,

утихомирились победители ночного боя...

На подоконник в опочивальне Гульшари вскочила дымчатая кошка и стала

лапкой ловить мух.

В замке тишина. Арчил обошел дворы - все ворота наглухо закрыты, возле

них сонная стража из арагвинцев. "Нет,

через ворота не выйти. Что делать? Не пройдет и двух часов, Зураб опять примется

за розыски Шадимана и княгини. Днем

легче найти... И тех двоих жаль. Папуна старшего за ум любил".

Вернувшись в свой дворик, Арчил осторожно вывел двух дружинников через

потайную дверцу и привел в комнату.

К своему изумлению, Арчил нашел Гульшари в нише спящей. "Из какой кости

сделана?!" Полуоткрыв алый рот, она

глубоко, но ровно дышала. От длинных ресниц расходились голубые тени, и сквозь

прозрачную кисею просвечивала

золотисто-розовая грудь. Арчил невольно зажмурился: "Как может красота ужиться с

уродством!" Разбудив Гульшари, он

заявил, что она должна немедля покинуть Метехи.

Гульшари привычно рассердилась: разве смотритель не знает, кто она? Или

полагает, что ей пристойно не на коне

покинуть замок? Нет, она подождет Андукапара!

С нескрываемым презрением смотрели дружинники-аршанцы на надменную,

ничего не понимающую княгиню.

Хорошо бы бросить ее на произвол судьбы! Но Арчил предупредил: спастись они

могут, только бежав в замок Арша, а

попадут туда, лишь взяв с собою княгиню. Поэтому они, не проронив ни слова,

поспешно выпили по чаше вина. Засунув им

в хурджини лепешки и дорожный кувшин с вином, Арчил предложил и Гульшари

подкрепиться, но она брезгливо

отказалась и еще раз заявила, что выедет из Метехи только на коне и что князь

Андукапар сумеет наказать невежд.

- Вижу, княгиня, ты хочешь погубить не только себя, но и этих двух...

Не перебивай! - вдруг повысил голос Арчил.

- Я щадил тебя, а теперь знай жестокую истину: на животе должна ползти, куда

укажу! Защитить тебя некому: все твои

дружинники убиты. Князь Андукапар предпочел кинуться со стены в Куру. Вся свита

царя погибла... - Арчил оборвал

рассказ.

Гульшари, всплеснув руками, потеряла сознание.

- Берите ее и идите! - приказал Арчил. - Вот-вот начнет светать.

Слушайте внимательно: понесете ее в Инжирное

ущелье - там, на другой стороне, живет пасечник, отец Вардана Мудрого. Скажите,

что князь Шадиман поручил ему

спрятать княгиню и вас. Днем из домика не выходите, а ночью не спите. Когда

станет спокойнее, сын Вардана приведет трех

коней и принесет еду. Пусть княгиня заплатит.

Закутав Гульшари в бурку и вложив ей в руку ларец, Арчил повел

дружинников с их ношей к потайной калитке.

Скоро они уже шагали по пустынной уличке Нижней крепости к ущелью.

Облегченно вздохнув, Арчил вошел в

домик, запер дверь и повалился на тахту.

ЗАМОК ФИРАНА АМИЛАХВАРИ

Спал ли Зураб Арагвский после кровавого ночного разгула? Нет, князь

торопился, и, лишь поголубели выси, он и

пятьсот арагвинцев, вскочив на отборных коней, двинулись по направлению к

Схвилос-цихе.

Хотя Метехи и походил на пустыню тринадцати сирийских отцов, но Зураб

велел остаться двумстам дружинникам

и, продолжая поиски оставшихся в живых, никого, даже слуг, не выпускать из замка

два дня. Остальные арагвинцы

расположились у Тбилисских ворот.

Расставив везде верную стражу, чтобы никто из горожан не улизнул в

замок Фирана Амилахвари, Миха пустился

вдогонку за своим князем.

Напрасные опасения. Тбилисцы были в полном неведении. Шадиман? Но он

гнал коня в противоположную

сторону, стремясь попасть поскорее в собственный замок. Еще бы, только в Марабде

он мог почувствовать себя в

безопасности.

"Как странно, - думал Шадиман, беспрестанно взмахивая нагайкой, -

почему шакал, такой опытный в коварстве и

предательстве, не догадался послать за мной в погоню?"

"Как странно, - думал спустя несколько дней Саакадзе, - почему Шадиман,

такой опытный в коварстве царедворец,

не догадался тут же послать Вардана на быстром коне в Схвилос-цихе?.. Что бы

произошло? Прибывший Зураб,

сопровождаемый Фираном, направился бы в покои царя, якобы для приветствия, и

попался бы в ловушку, наполненную

дружинниками, где очень тихо без ведома князей, приверженцев Теймураза, был бы

обезглавлен палачом Фирана. И...

Симон, сопровождаемый князьями, вернулся бы в Тбилиси, дабы царствовать по

своему вкусу, то есть заниматься

шутовством. Шадиман? Тоже вернулся бы ко двору, где с неиссякаемым усердием

вновь принялся бы чинить треснувший

кувшин княжеского сословия. И тогда мне, Георгию Саакадзе, тоже пришлось бы

вернуться... ибо неучтиво было бы не