Великий Моурави 5

Если рассматривать дом гречанки гласами хана, то это оазис неземного

блаженства. А если смотреть глазами

Керима и Арчила - то это ловушка для крупного зверя.

Дальше Керим решил действовать по обстоятельствам: или с быстротой

летящей звезды, или с осторожностью

оленя.

Так предполагалось. Но изменчива погода на пути, именуемом Жизнью, и

нередко расстраивает, казалось,

тщательно продуманные планы.

Лишь после первого намаза Керим, перебравшись через ров, обогнул

каменную стену и въехал в крепость.

Непривычное оживление, охватившее сарбазов, слуг и даже евнухов, изумило его.

Все бродили, словно опьяненные. И что-

то тревожное, леденящее сердце было в поспешном шепоте Селима:

- Клянусь Кербелой, важный гонец из Исфахана привез приятные вести, ибо

скупой Али-Баиндур повелел

накормить сарбазов вареной бараниной!

- Вареной бараниной?!

Скрыв беспокойство, Керим с притворной веселостью вошел к хану и,

словно не замечая его странного состояния, с

восхищением принялся рассказывать о несметном богатстве, превысившем самые

смелые ожидания: одного жемчуга

столько, что его можно считать батманами, а тюки с парчой, а ларцы с... Керим

перечислял, а сам все сильнее тревожился:

почему алчный Баиндур тут же не вскочил и не помчался к хранилищу? Чем так

озабочен хан?

- О шайтан, еще как озабочен! - воскликнул Али-Баиндур и, подведя

Керима к овальному окну, выходящему в сад,

загадочно процедил, что отсюда у некоего хана начнется дорога освобождения. А

привезенное богатство, иншаллах, как раз

вовремя.

Сердце Керима наполнилось радостью: "Уж не добился ли Караджугай замены

Али-Баиндура другим ханом?" - к

он торопливо принялся перечислять невиданные досель драгоценности. Причудливые

ожерелья восхитят даже первую жену

шаха! А индийские запястья! А... Нет, слов не хватит передать игру камней, блеск

арабесок и тонкость резьбы! Лучше пусть

хан поспешит в дом гречанки и полюбуется сокровищами разложенными на тахтах.

- Как! - воскликнул хан. - Ты самовольно вынул из тюков мой товар и

опрометчиво доверил сыну сожженного

отца?!

Оказалось, Керим никому не доверил сказочную добычу, ибо ни хану, ни

ему, Кериму, не нужен лишний

свидетель, - поэтому на последнем повороте у оврага Арчил пошел другой дорогой.

- Ты!.. Хо-хо-хо!.. - Хан хохотал до упаду. - Ты указал неверному

дорогу в вечность? Потому и помог тебе Хуссейн

одному справиться с тридцатью верблюдами?

- Я уменьшил число верблюдов, но не богатство, и половину ночи понукал

их, пока не достиг желанных ворот.

Святой Хуссейн подсказал мне такую мысль: тайна - лучший страж.

Внезапно Баиндур сорвал с крючка аркан и рванулся к окну:

- О шайтан, ты испытываешь мое терпение! Опять нет того, кто должен

быть!

Теряясь в догадках, Керим тяжело дышал: "Чем же так озабочен хан? Не

выслеживает ли он хасегу, изменяющую

ему с неосторожным мулом, которого Баиндур собирается истязать на базаре?" И как

можно спокойнее Керим спросил:

- Долго ли намерен ты, хан, держать вдали от своих зорких глаз

ниспосланное Тысяча второй ночью? Разве можно

предугадать шутки пятихвостого? Вдруг вздумает шепнуть разбойнику Альманзору,

где находится дверь, открывающая

дорогу к славе и знатности? Разум подсказывает поспешить, ибо отстающего всегда

ждет разочарование.

Тут Баиндур так вспылил, что Керим невольно подался назад.

- Кого учишь, младший сын хвостатого стража ада? Я ли не готов мчаться,

подобно самуму, к дому гречанки? Я ли

не обеспокоен целостью клада?

И Баиндур осыпал проклятиями неторопливую судьбу. Вот уж второй день он

прикован к этому окну.

Прилипчивый монах Трифилий все же добился в России, чтобы Иран выдал царя гурджи

Луарсаба. И шах вынужден был

согласиться, ибо северный царь угрожал прервать дружбу и не заключать новый

торговый договор, направленный против

франков. Вчера прискакал особый гонец, Джемаль-бек, любимец шах-ин-шаха.

Оказывается, в Гулаби вот-вот прибудет

придворный хан, а с ним московские сокольники под начальством сотника, для того,

чтобы сопровождать в Московию царя

Гурджистана - Луарсаба.

- Во имя седьмого неба, хан! Значит, пленник скоро освободит нас?

Баиндур насмешливо взглянул на Керима и стал проверять крепость аркана.

- Мохаммет видит, да. Но разве может свершиться неугодное аллаху и его

ставленнику, шаху Аббасу? Согласиться

на все можно. Пусть князь Тюфякин получит то, чего так упорно домогался! Недаром

я слыву лучшим охотником на

оленей.

- Веселый див да просветит Керима, друга Али-Баиндура! Ведь жизнь

послов неприкосновенна?!

Баиндур хитро прищурил глаз:

- Жизнь многих неприкосновенна, но когда один царь назойливо требует от

другого невозможного, то...

Хан вновь подскочил к окну и нещадно выругался.

Безотчетный страх сжимал сердце Керима: "Аркан! Что же в нем страшного?

Это не мушкет и не копье! Но аркан в

руках хана опаснее, чем десять мушкетов и копий! На что он низменному из

низменных? Или вздумал похвастать своей

ловкостью перед русийскими послами? Или..."

Неожиданно Баиндур изогнулся и, хищно оскалив зубы, застыл.

Царь Луарсаб шел неторопливо, задумавшись. Вот он ускорил шаг, словно

догоняя убегающую мысль, вот снова

замедлил, словно отступая от навязчивого предчувствия.