Великий Моурави 5

Теймуразу сражаться против турок!" Еще худшее, Моурави, у амкаров и купцов

случилось! Правда, многие за тебя, но

многие не знают, что и думать. А саманный купец после подарка царя - кстати, из

нашего кисета - совсем забыл, что он

только аршиноносец, и придворным Теймураза себя вообразил. Собрались в моем

доме; выпил он одну, потом еще одну

чашу дружеского вина, надулся как бурдюк и про свое красноречие вспомнил:

"Непонятен вдруг стал картлийцам Георгий

Саакадзе - выступает против своего царя! Не он ли сам торжественно подвел

кахетинца Теймураза к картлийскому трону?

Не он ли сам восхвалял объединение двух царств? Так почему теперь первый не

покоряется божьему помазаннику?" А на

другой день чуть не подрались два посланца: один твой, другой - царя. В смятении

слушали тбилисцы глашатая. "И

венценосец и Моурави одинаково обещают укрепление царства, расширение городов,

рост торговли. Тогда в чем причина

вражды между ними?!" - кричит майдан. "В желании Георгия Саакадзе стать выше

царя!" - подсказывали глашатаи

Теймураза.

"Теперь понятно, - подумал Саакадзе, - почему на мой клич не пришли,

как бывало, ополченцы. Только верные

Союзу азнауров урбнисцы и саакадзевцы-ничбисцы по первому зову обещали стать под

знамя "барса, потрясающего

копьем".

Молчали Вахтанг и Мирван, удрученные рассказом.

- А ты, Вардан, как вырвался из Тбилиси? - спросил Саакадзе, опершись

одной рукой на колено, а другой теребя ус.

- Почему, Моурави, вырвался? Все ворота Тбилиси открыты. Царь силу

показывает: кто хочет - приезжай, кто хочет

- уезжай. Только на всех стенах князь Зураб дружинников расставил, - конечно,

сразу много воинов не пропустят, и у ворот

лазутчики стоят. Я открыто выехал - в Гурию за башлыками. Трех верблюдов с

Гургеном, правда, вперед послал; когда

возвращаться будет, в духане встретимся - условились, в каком. Э-эх, Моурави,

Моурави! Почему от просьбы горцев

отвернулся? Сейчас ни один против царя Теймураза не пойдет: только что под его

знаменем победу над персами одержали,

и потом - купцов и амкаров стихом пленил. Я тоже пробовал купцов пленить, -

дальше "товар - амбар" не пошел. Откуда

царь Теймураз так умеет, что соловьи, слушая его, замолкают? Говорят, у него в

горле зурначи застряли: как дунут в

дудуки, так и вылетают звонкие слова.

Саакадзе с удовольствием слушал купца.

- Правильно, Вардан, шаирописец даже карликов заставил на себя

работать. Очередь за великанами!

- Прости, Моурави, за болтовню, сейчас время не зурны, а дела.

Моурави... - Вардан осторожно кашлянул. - Только

Имерети на помощь зовешь? Может, Гуриели тоже?

Пристально взглянув на купца, Георгий понял, зачем рисковал Мудрый

Вардан: ему важно прибыть в Тбилиси и

оповестить майдан о том, что Моурави оклеветали: ни о каком царевиче не

помышляет Моурави, против Зураба идет,

такому радоваться надо.

- Ты угадал, мой Вардан, Гуриели пригласил и Левана Дадиани не забыл.

Только дорого запросил, торгуемся.

Может, сойдемся. Также передай тем, кто мне верит, что ни близких, ни далеких

турок я не собираюсь в Картли привести,

хоть султан и предлагает помощь... Тем же, кто во мне сомневается, ничего не

говори. Потом, когда им князь Зураб шею

скрутит, о многом пожалеют.

- Моурави... Пусть бог не допустит время Зураба Эристави. Кроме белого

миткаля на саваны, ничем торговать не

сможем. Кому по силам майдан золотом покрыть? Кто, как не ты, Картли в парчу

оденет? Кто еще так, как ты, понимает,

что такое караван из чужеземной страны?! Эх-хе... Моурави, думал я с тобою

серебряным аршином время Великого

Моурави отмерять!

- Не горюй, мой Вардан, еще не все упущено. Обещаю тебе, если судьба не

отвернет лица от моего меча, протянуть

путь тбилисского майдана до ворот Багдада. А в лавке старосты Вардана Мудрого на

трех стойках товары станут отмерять:

на одной бархат и парчу, на второй шелк и прозрачную вышитую ткань, а на третьей

для простого народа разный товар.

Лавку сам из камня и мрамора тебе выстрою, ибо никто так, как ты, не болеет

душой за упадок торговых дел. И никто еще

так, как ты, не сумеет в этом деле быть моим советником.

Сияющий, полный надежд выехал Вардан из замка Самухрано. Он даже не

заметил, что не получил ответ на

мучивший майдан вопрос об имеретинском царевиче, которым так напугала всех

церковь. Но разве Моурави допустит

продавать в рабство народ? Разве не за народ старается вся "Дружина барсов"?

Тогда кто разрешит имеретинам

распоряжаться в чужой стране? И разве не против Зураба поднял меч Моурави,

любимый всей Картли?

Староста майдана спешил обрадовать купцов и амкаров, но он забыл, что

не они составляют войско, забыл, что тот

выигрывает, на чьей стороне церковь. А церковь Картли, оговорив свое главенство,

была на стороне царя Теймураза.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

В предрассветном тумане словно дымился замок Мухран-батони. Лязгнул

железный засов. Чьи-то проворные руки,

тихо распахнув ворота, пропустили группу всадников, тут же перешедших на рысь.

Дорога вилась по крутому склону, то

появляясь из рассеивающейся мглы, то исчезая.

Ехали молча, зорко вглядываясь в едва розовеющую лесную даль. Копыта

коней, обвязанные войлоком, мягко