Великий Моурави 6

слабостью сераскеров, посмел отнять персидский шах Исмаил Первый...

Сегодня Диван должен выслушать радостные вести.

В зеленом тюрбане, обернутом белой шалью и украшенном алмазными

перьями, султан сочетал любимый цвет

пророка и чистоту своих помыслов перед блеском земных ценностей.

Паши-советники, беззвучно ступая, заняли места соответственно чину и

положению своему при султане. Везиры и

беглербеги падали ниц и кланялись один раз, прикасаясь к парчовому краю одежды

султана. А низшие сановники целовали

только край его рукава и не падали ниц, на что по церемониалу не имели права.

На подобострастные приветствия Мурад отвечая лишь легким движением век.

За эти долгие месяцы анатолийского

похода много советов выслушал он о способах ведения войны натиска и мести. Но

Осман-паша упорно продолжал хранить

молчание, а султану именно хотелось его умного совета: "Иначе, - думал он, - мне

не в срок может пригрезиться одалиска,

таящая в себе негу голубого Нила. Как не вовремя купил ее кизляр ага!" Поэтому

он, султан, точно ища предлога не

предаваться излишествам кейфа, милостиво встретил весть о прибытии из Анатолии

верховного везира.

Начальник балтаджи приоткрыл дверь.

С ненавистью посмотрел Осман-паша на вошедшего соперника, когда тот по

своему положению два раза пал ниц

перед султаном, два раза поклонился и поцеловал туфлю. Потерю этого почетного

права особенно тяжело переживал

бывший верховный везир:

"О Мухаммед! Когда наконец минуют двадцать четыре полнолуния? На

двадцать пятое Моурав-паша поможет себе

и... мне!"

Едва Хозрев-паша начал издалека, в витиеватых выражениях приближаться к

приготовленной речи, как Осман-

паша одобрительно закивал головой, радуясь осенившей его мысли: "Я, кажется,

сегодня подброшу хвастливому петуху

голодную собаку", - и блаженно заулыбался.

Уловив насмешку в дерзком взгляде Осман-паши, верховный везир слегка

смешался. Осман поспешил

безмятежно, но заметно только для верховного везира, зевнуть. К ужасу своему,

Хозрев-паша зевнул во весь рот, неловко

прикрыв его ладонью. Паши-советники беспокойно заерзали. Султан брезгливо

взглянул на обрюзгшие щеки Хозрева,

покрывшиеся ярким румянцем, верховный везир, заметив неудовольствие султана,

потерял нить заготовленной речи.

Осман-паша подмигнул и будто поспешил на выручку:

- Покровитель и обладатель святого Иерусалима, султан султанов, будь

милостив, как пророк... Хозрев-паша

утомлен длинным путем. Он не спал и не ел. Похвальное желание его донести

поскорей до твоих жемчужных ушей

радостные известия о победах достойно подражания. И я, второй везир, сочту за

высочайшую награду сказать то

возвышенное, что принес к твоим священным стопам первый.

Вынужденный отдать высокий пост верховного везира Хозрев-паше, мужу

своей настойчивой сестры Фатимы,

султан, питавший уважение к мудрому Осман-паше, сейчас обрадовался, что им

нарушен обет молчания.

- Я, тень аллаха на земле, удостаиваю тебя вниманием.

Одновременно везиры и советники, не отрывая взгляда от султана, слегка

повернули головы в сторону Осман-

паши, голос которого уже шелестел, как шелк:

- О блистательных победах, одержанных Моурав-беком над туполапым "львом

Ирана", ты уже извещен, о султан

султанов! Но о главном проницательный Хозрев-везир, по совету своего умного

советника, решил поведать сам, ибо,

уподобясь знаменитому сказочнику Кыз-Ахмеду, он обладает даром волшебного

воображения. А слова верховного везира

подобны корзине, плывущей по Мраморному морю между высушенной рыбой и бочкой

золота.

Султан поощрительно приподнял левую бровь. Румелийский казаскер - глава

судей для Европейской Турции - тут

же приподнял правую. Осман-паша с воодушевлением продолжал:

- Султан славных султанов! Георгий, сын Саакадзе, - карающий огонь.

В Месопотамии, на поле Керкукском Моурав-паша сразил полководца шаха,

Карчегей-хана... Десять тысяч персов

перестали ощущать разницу между землей и небом. О приведении в покорность

двухбунчужным Самсуна ты, падишах

вселенной, уже извещен. Не замедлил Моурав-паша вновь водрузить над мятежным

Эрзурумом зеленое знамя с

полумесяцем. Своевольный Абаза Эрзурумский бежал к своим покровителям, ханам

Персидского Курдистана. В

справедливой благодарности тебе, тени аллаха на земле, гурджи-паша склонил к

подножию трона османов вождей Сирии,

подстрекаемых лазутчиками шаха Аббаса, о чем, восхищая блистательный Стамбул,

поют песни янычары. А молодые паши

- машаллах! - восхищаются его храбростью и умением умножать победы в честь

султана Мурада, "средоточия вселенной" и

"убежища мира". Сейчас, наверно, верховный везир отдохнул и, если милостиво

разрешишь, лично передаст просьбу

Моурав-паши к тебе, падишаху вселенной: позволить ему, рабу султана султанов,

подтянуть к Токату свежие конные и

пешие орты и там снарядить их для вторжения в Южный Иран. Во имя аллаха Моурав-

паша огнем и мечом проложит

дорогу своим двум бунчукам...

- Трем! - проговорил султан.

- ...трем бунчукам и добудет пятый трон! Он, по словам Хозрев-паши,

клянется, что только так завершит войну:

Турции - розы Шираза! Ирану - шипы Стамбула!

Чуть приподняв веки, Мурад взглянул на верховного везира - торчала