Великий Моурави

расправе с ними.

- Дальше, хан, - твоя история о плутовстве женщин поистине поучительна!

Баиндур приподнялся, не выпуская упругого локтя гречанки, затянулся

кальяном и засмеялся.

- Бисмиллах! Как седьмое небо терпит?! Даже ангелов совращают

обманщицы! Случилось это в Багдаде - обители мира. Было два ангела: Арот и

Марот. Ниспослал их аллах на землю - очистить путь к взаимному согласию

правоверных. В один из дней не в меру прекрасная ханум пришла к ангелам и

пожелала, чтобы они сняли пыль несогласия между ней и мужем. Стремясь

склонить судей на свою сторону, она пригласила Арота и Марота попировать с

нею в ночь полной луны. Скучающие ангелы забыли спросить совета аллаха. И

когда сели под кипарисом, не в меру прекрасная вместе с шербетом и кошабом

принесла вино. Сначала Арот и Марот решительно прикрыли крыльями невинные

уста. Но просьба обольстительницы распахнула их крылья. Лишь только

соблазненные прикоснулись к чашам, как стали пить, подобно жеребцам на

водопое. И сказали: Арот: "Да благоухают розы оживления!" Марот: "Да

продлится отрадное пиршество в саду желаний!" Красавица: "Да утолится жажда

питьем наслаждения!" Распаленные вином ангелы захотели приподнять подол

запрета. Не в меру прекрасная согласилась разделить с ними ложе, но

поставила условием, чтобы до блаженства один из них открыл ей дорогу, по

которой они сошли с неба, а другой - по которой они всходят на небо. Ангелы

восхитились благоуханием ее предложения и тотчас открыли обе дороги. Но пока

Арот и Марот возились со шнурами, соблазнительница поднялась и взбежала на

небо. Аллах, увидев красавицу, изумился: из какого мира она появилась?

Выслушав, как было дело, аллах, тронутый ее целомудрием, восхотел прославить

ее и обратил в Венеру, ибо на земле она была прекраснейшею из прекрасных.

Пусть же и на небе станет блистательнейшею из звезд! Призванные аллахом на

суд ангелы выслушали справедливый приговор: так как, помимо своего

проступка, они во многом предохранили правоверных от нечистоты горестей и

вреда печалей, то пусть сами выберут себе наказание между вечным и

временным. По собственному желанию Арот и Марот были подвешены на железной

цепи за ноги в бездне Бебиль, между Вавилоном и Бесретом, где и должны

висеть до страшного суда. И до этого часа обольстительница с высей ехидно

подмигивает им, а они - глупые ангелы! - висят, томясь вожделением.

Гречанка восхищалась ловкостью Венеры и не сопротивлялась неловкому

хану, опрокинувшему кальян.

И тут как раз толкач ударил в медную притолоку. Хан насторожился. Но

гречанка шаловливо подмигнула: наверно, ангелы сорвались с цепи. И

потянулась за персиком.

А в ворота уже колотили бешено. И внезапно под окном грохнул выстрел.

Вместе с посыпавшимися изразцами раздалась громоподобная брань.

- Муж! - радостно вскрикнула гречанка. Баиндур вскочил и метнулся к

выходу.

- Ты с ума сошел, хан! Рискуешь простудиться, возьми свои шаровары!

Баиндур стрелой летел через сад. Завязывая шнуры пояса, хан слышал

радостные восклицания гречанки на незнакомом языке и достаточно знакомые

звучные поцелуи.

Вот сверкнула зарница, одна, другая. Как долго тянется час! Наконец по

двору идет Багир. Сменяется стража у первой башни, у второй... Керим приник

к окошку... Сейчас выйдут за ворота, уже сарбазы приготовились... Уже...

И внезапно стремительный цокот коня. Осадив взмыленного скакуна,

Али-Баиндур взмахнул нагайкой и наотмашь полоснул обалдело уставившегося на

него сарбаза.

Вздрогнул Керим, ощутив острую боль. Ему почудилось, что нагайка

врезалась в его плечо, оставив кровавый след и обиду в сердце, как тогда на

майдане, в день первой встречи его, бедного каменщика, с могущественным

Али-Баиндуром.

Невыразимая тоска сдавила грудь, рухнул воздвигнутый с таким трудом

храм спасения. О Мохаммет, как допускаешь ты жестокую несправедливость!

Тупо смотрел Керим на улицу. Где-то надрывался Али-Баиндур. Где-то

оправдывался Багир, бежали сарбазы с копьями наперевес, вспыхнули факелы,

ярко освещая двор. Зловещие блики дрожали на башнях.

Утро наступало сумрачное. Так казалось Кериму, но в действительности

солнце палило нещадно... Что делать? Догадается ли хан? Посланный Керимом на

разведку Датико сообщил, что муж гречанки выстрелом испортил все дело. А

сейчас там веселье... Если хан заподозрит - не поленится снять с Керима

кожу... Аллах да поможет не попасть живым в когти шайтана!.. Керим нащупал

за поясом сосудик с индусским ядом и рукоятку кинжала. Нет, в минуту

безнадежности да будет защита Керима над любимыми!

Крепость притихла. Али-Баиндур ходил, словно гроза над морем. Он

кричал, топал ногами, замахивался саблей.

Допрошенные онбаши клялись: ничего подозрительного в крепости не было.

Баиндур не мог отделаться от навязчивой думы, что Керим умышленно выпроводил

его из Гулаби. Но зачем? Хан был далек от истины, но ум его лихорадочно