Великий Мусорщик

— Я слышал его голос.

— Ты видел Вэлла?

— Нет. Я только слышал его. Слышал его голос.

— Где? Когда?

— В лесу. У Столового камня. Вэлл — не выдумка стариков, не суеверие. Он существует. И я слышал его не один.

Ален внимательно поглядел на Йорга. На лбу у того выступили капельки пота. Йорг был взволнован, глаза его возбужденно блестели.

— Рассказывай, — нетерпеливо произнес Ален.

Йорг поднялся, подошел к шкафчику, где держал готовые игрушки, достал какую-то фигурку и поставил ее на стол перед Аленом.

Ален увидел небольшую статуэтку из воска, изображавшую дьявола, каким его описывали хорошо знакомые Алену лакунские сказки и предания. Красное лицо с черными завораживающими глазами, огромный красный рот с выступающими клыками, короткие рожки в иссиня-черных курчавых волосах. Одет в старинный зеленый камзол, расшитый галунами. Глаза Вэлла смотрели на Алена в упор, и ему стало слегка не по себе.

— Твоя работа? — спросил он Йорга.

— Нет, я нашел его в саду. Сегодня утром.

— В саду?

— Да. Его прислали мне.

— Кто?

— Не знаю. Вила говорит, что это предвещает несчастье.

— Вила? Твоя сестра? Она что-то знает об этом?

— Женщины знают о таких вещах больше нас.

Ален повертел фигурку в руках:

— Ты сказал, что слышал его голос…

Йорг опрокинул в рот рюмку ракуты:

— Ты знаешь Лану?

— Внучку Великого Мусорщика? Видел ее во время вчерашней церемонии. Красивая девочка.

Йорг смущенно отвел глаза.

— Очень красивая, — сказал он тихо. — И очень несчастная…

— Внучка Барбука? — удивился Ален.

— Тридцать седьмой параграф…

Ален сочувственно кивнул. Он понял, что внучка Барбука Йоргу не безразлична.

— Так вот… Вчера вечером…

Поначалу сбивчиво, запинаясь, но постепенно все более оживленно Йорг стал рассказывать о том, как, поддавшись необъяснимой тревоге, он последовал за Ланой, о том, что видел и слышал у Столового камня и как вынес потерявшую сознание Лану из лесу.

Ален подумал, что не зря вернулся в Лакуну.

— Значит, ты слышал голос Вэлла. Как он звучит?

— Нежно… Удивительно нежно и ласково.

— Ты покажешь мне этот Столовый камень, — сказал Ален и, налив себе в рюмку ракуты, выпил ее залпом.

В ту же минуту в мастерскую в длинной ночной рубашке вбежала… Мария. Ален вскочил.

Нет, это была не Мария, перед ним стояла Вила, сестра Йорга, но неуловимо, скорее всего ростом и легкостью фигуры, она удивительно напоминала дочь Кандара.

— Сарай горит! Слышишь, Йорг, горит сарай! — крикнула Вила.

Все трое выбежали во двор. Горело небольшое строение в дальнем углу двора, где Йорг держал материалы для своих изделий. Ален кинулся к сарайчику, но Вила удержала его за руку:

— Нет! Нельзя тушить! Слышите, нельзя!

— Что за глупости?! — рассердился Ален, вырвался и побежал к сараю.

Йорг перехватил его:

— Не надо! Раз Вила говорит нельзя, значит, нельзя!

— Вы что, сошли с ума? Почему нельзя?

— Потому что это Вэлл, — сказала Вила тихо.

Ален был поражен. До него вдруг дошло, что для них Вэлл не просто суеверие. Они стояли и молча, со страхом смотрели, как пламя охватывает сарай, он стал будто прозрачный, а над ним метались искры, уносились вверх и исчезали в темноте.

“Менс сана ин копоре сано, — усмехнувшись, подумал Ален. — Привет тебе, Великий Преобразователь Лакуны…”

— Тебя кто-нибудь видел у Столового камня? — спросил он Йорга.

— Никто. Разве только сам Вэлл…

Вила смотрела на огонь, и в ее взгляде Ален уловил не только страх, но и какую-то языческую радость.

— Почему я никогда не видел твою сестру? — спросил Ален.

— Она живет в резиденции. Служит горничной у дочери Диктатора.

— Вот как? — удивился Ален. — Ты мне об этом не говорил…

Он еще раз взглянул на Вилу: она все больше напоминала ему Марию.

Огонь постепенно затухал. Ален почувствовал, что смертельно устал.

Когда отец ушел, Мария бросилась к окну и долго всматривалась в темноту, прислушиваясь к беготне сакваларов, негромким окрикам и свисткам. Потом все стихло. Ей показалось, что саквалары ушли. Раздались чьи-то шаги. Сердце ее забилось учащенно: она решила, что возвращается Ален. Но шаги, тяжелые, размеренные, то приближались, то удалялись — Гельбиш оставил своих сакваларов для наблюдения за домом. Мария обессиленно опустилась на ковер и закрыла глаза.

Когда она очнулась, в окно светило солнце. Она лежала в своей постели, раздетая, укрытая одеялом. Рядом на низенькой скамеечке сидела Гуна. Из сада доносилось безмятежное посвистывание дрозда. Мария вспомнила все, что случилось вчера, и, вскочив с постели, подбежала к распахнутому окну. Возле дома не было никого. Гельбиш снял наблюдение, значит, Ален все-таки попал в их руки…

— Что за переполох тут был ночью? — спросила Гуна своим низким, чуть хрипловатым голосом.

Мария не выдержала. Она прижалась к ее плечу и заплакала.

— Ну, успокойся, успокойся, девочка, — ласково проговорила Гуна, обнимая Марию.

— Не хочу, не хочу быть женой Мэта! — сквозь слезы сказала Мария.

— Что? — изумилась Гуна. — Твой отец хочет выдать тебя за Мэта?

Мария подняла заплаканное лицо, кивнула и снова уткнулась в плечо старухи.

— Совсем с ума сошел! — пробормотала Гуна.

— Не хочу, не хочу, — повторяла Мария.