Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

«Я случайно сидела рядом с Фейхтвангером, – говорится в мемуарах вдовы Рейсса Элизабет Порецки. – …Перед поднятием занавеса один из актеров вышел на авансцену и приветствовал “товарища Фейхтвангера, чье присутствие для нас большая честь”. Казалось, его смутили эти слова, он поблагодарил актера на немецком – избегая слова “товарищ” – и ответил, что это для него большая честь присутствовать на спектакле на идише, поскольку, хотя ум его и интернационален, но сердце остается еврейским».

Вдова Рейсса в своих мемуарах говорит о том, что якобы «Фейхтвангер согласился написать апологию Московских процессов, но взамен потребовал сохранить жизнь Радеку и другим обвиняемым-евреям». Сталин, по ее словам, выполнил обещание, что не верно – к смерти были приговорены 13 из 17-ти обвиняемых, и евреи, и неевреи. Получившие по 10 лет Радек и Сокольников были убиты спустя два года в тюрьмах по приказу Берии, остальные – расстреляны в 1941 году. Откуда эта версия взялась в ее мемуарах? От некоего Феди (как установили историки, его имя Федин Альфред Оскарович, он же Глезнер), коллеги Рейсса, советского разведчика, который, по его словам, был переводчиком Фейхтвангера во время его «первого визита к Сталину». По документам, однако, визит был всего один, и переводчиком во время встречи со Сталиным был заведующий отделом печати ЦК ВКП(б) Борис Таль. В той же роли, которую в 1934 году во время встречи Сталина с Гербертом Уэллсом сыграл пресс-секретарь НКИД Константин Уманский, а в 1935 году на беседе с Роменом Ролланом – директор Всесоюзного общества культурных связей с заграницей Александр Аросев.

В заметках Рейсса ничего подобного нет. Сам он полагал, что Фейхтвангер не был наивен и что сознательно шел на подлог, намекая на его подкуп Сталиным. Тот и в самом деле испытывал нужду – в 1933 году нацисты не только лишили Фейхтвангера германского гражданства, но и попросту обобрали. «4 романа писателя Л. Ф. были напечатаны в Германии общим тиражом в 527 000 экземпляров, – писал Фейхтвангер о себе в третьем лице в “Автобиографических записках” (1953). – Ввиду того что писатель Л. Ф. позволил себе заметить, что в книге Гитлера “Моя борьба”, содержащей 164 000 слов, 164 000 раз нарушены правила немецкой грамматики или стилистики, собственные книги писателя Л. Ф. были преданы поруганию… его книги были объявлены ядом для германского народа. 20 экземпляров этих книг, кроме того, были торжественно сожжены. Остаток же этого яда с одобрения германского правительства по-прежнему продавался за границей в немецком издании, что давало германскому правительству иностранную валюту. Таким способом Германский государственный банк, кстати сказать, конфисковавший текущие счета писателя Л. Ф., пополнил свою кассу еще на 13 000 долларов, из коих писателю Л. Ф. достались 0 долларов».

Фейхтвангер умалчивает, что в 1936 году стал самым оплачиваемым в СССР иностранным автором. Ему выплатили 1800 рублей в валюте. К тому же еще летом того года в момент подготовки поездки Фейхтвангера в СССР Политбюро разрешило оплатить ему за сценарий по роману «“Семья Оппенгейм” до 5 тыс. долларов за счет резервного фонда СНК СССР». Правда, после заключения пакта с Гитлером фильм исчез с советских экранов – дабы не оскорблять чувства германских партнеров.

Что такое было 5 тысяч долларов в 1936 году? Совсем немало, цена семи (!) автомобилей. В апреле 1936 года Франклин Рузвельт приобрел в личное пользование автомобиль Форд де люкс Фаэтон стоимостью 737 долларов 50 центов.

Гонорарами дело не ограничилось. С учетом того, что он был фанатичным библиофилом, ему в Москве подарили древние инкунабулы – книги музейной ценности. Владимир Паперный приводит свидетельство литературоведа Марка Полякова о рассказе его родственника – чекиста Германа Чайковского, приставленного заниматься слежкой за писателем. Его вызвал начальник и сказал: «Все. Можешь за ним больше не следить. Еще две-три инкунабулы, и он наш».

…Покидая страну, Фейхтвангер отправил со станции Негорелое телеграмму товарищу Сталину. «Покидая Советский Союз, я чувствую потребность сказать Вам – достойному представителю советского народа, каким глубоким переживанием было для меня это путешествие в Вашу страну». Переживание к осени оформилось в книгу, которая вышла в Амстердаме и была немедленно переведена на русский и передана вождю.

«Товарищ Сталин поставил задачу обеспечить за одни сутки организацию печати тиража этой книги на русском языке». Это цитата из поручения, подписанного Поскребышевым. А следующая цитата – из выходных данных советского издания. «Сдано в производство 23 ноября 1937 г. Подписано к печати 24 ноября 1937 г.»