Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

«Мы не знали, что в Советском Союзе классовое разделение на пролетариев и благородных, мы думали, что в инснабовском ларьке все равны, – жаловались немецкие рабочие в Сталинграде. – Если так будет продолжаться, то большинство из нас уедет в Германию». Даже для иностранцев Инснабом были введены дифференцированные нормы выдачи продуктов специалистам и рабочим.

Дифференциация в советском общепите существовала повсюду. На некоторых заводах были отдельные столовые для рядовых рабочих и служащих, для высшего звена администрации и для ударников. Иностранцы, сталкиваясь с этим, часто возмущались. «Пожалуй, нигде, кроме восточных стран, столь открыто не демонстрируют деление общества на классы, как в России», – замечал финский коммунист Арво Туоминен, работавший в Коминтерне в начале 1930-х годов.

Советское золото

Джон Литтлпейдж участвовал в развитии золотодобывающей промышленности СССР практически с нуля и во многом благодаря ему и таким, как он, страна дошла до второго места по добыче в мире (он сам получил за это орден Трудового Красного Знамени). В 1928 году он приехал в Советский Союз по приглашению Александра Серебровского, старого большевика, к тому времени уже отличившегося в деле восстановления нефтяной промышленности. Незадолго до этого Сталин назначил его председателем только что созданного «Союззолота» и поставил перед ним задачу догнать и перегнать Южную Африку, где добывали более 300 тонн чистого золота в год, тогда как в Советской России всего около 20 тонн.

Александр Серебровский

К тому моменту «царский» золотой запас (до войны – 1,8 млрд золотых рублей, эквивалент более 1400 т чистого золота) стремительно таял, золотовалютные резервы СССР не превышали 200 млн золотых рублей, эквивалент 150 т чистого золота. Как пишет историк Елена Осокина, из книги которой взяты эти цифры, золото пошло на оплату контрибуций по сепаратному Брестскому миру с Германией, на «подарки» по мирным договорам 1920-х соседям – прибалтийским государствам, Польше, Турции, на разжигание мировой революции и создание советской шпионской сети на Западе.

Золотой запас нужно было создавать заново. Серебровский поехал за океан перенимать американский опыт, изучать технологии и оборудование на приисках Аляски и Калифорнии и вербовать американских инженеров для работы в СССР. Одним из них стал Джон Литтлпейдж.

Джон Литтлпейдж

Он пробыл в СССР до 1938 года. К этому моменту СССР вышел на второе место в мире по золотодобыче, обогнав США и Канаду. О проведенном у нас десятилетии Литтлпейдж написал (при помощи журналистки Демари Бесс) книгу воспоминаний. Ему было о чем рассказать, ведь он застал разные периоды – и Великий перелом, и индустриализацию, и Большой террор. Жертвой последнего стал Серебровский, расстрелянный в феврале 1938 года.

В разгар Великой депрессии он сам по заданию Серебровского поехал в Нью-Йорк вербовать американских горных инженеров для России. «Я рассказывал, как легко в России прожить в рудничных городках на триста рублей в месяц; уверял их, что можно покупать хорошую еду в большом количестве за низкую цену; в магазинах тканей и одежды приличный ассортимент товаров. И что же – я вернулся в Россию, с теми людьми, которых убедил подписать контракт на два года, и все там изменилось настолько, что я почти ничего не узнавал. Коммунисты начали свою вторую революцию и ввергли страну в хаос…» Под «второй революцией» он имел в виду «кампанию, направленную на лишение собственности миллионов самых честолюбивых и успешных мелких фермеров – которым дали неприятную кличку “кулаки”. Русские крестьяне… к тому времени были бедны по американским стандартам; по-настоящему богатые фермеры были лишены собственности в 1917 году». Некоторые деревни сообщали, что у них нет кулаков. Власти отвечали: «Должны быть кулаки. В каждой деревне они есть». Так что деревенские официальные лица выбирали, какие семьи назвать кулацкими… Государство «собрало их земли в так называемые коллективные хозяйства под государственным контролем, не имея никаких данных, смогут ли эти хозяйства эффективно работать… В результате продукты питания, бывшие во множестве и дешевыми, стали скудны и дороги».

«Масло, которое стоило пятьдесят копеек, то есть полрубля, за килограмм, теперь продавали по восемь рублей (на сегодняшний день масло наихудшего качества уже продают за шестнадцать). Яйца, стоившие рубль за сотню, теперь были по рублю штука. До этого мы могли купить полную телегу картофеля за пятнадцать рублей, а теперь должны были платить двадцать рублей за ведро. Могу себе представить, что думали американские инженеры, приехавшие со мной в Россию. Я им рассказывал, что можно прожить на триста рублей в месяц, а было очевидно, что им и на тысячу не прожить. …Рассказывал, что в магазинах относительно большой выбор товаров – они обнаружили пустые прилавки». Время менялось с бешеной скоростью.