Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

Вскоре после ее отъезда большинство членов коммуны отправились в ГУЛАГ. Спаслись лишь те, кто, понимая, к чему дело идет, сумел уехать в середине 30-х годов. Сама коммуна была распущена, на ее месте был создан колхоз имени Сталина. После разоблачения «культа личности» колхоз-миллионер, став имени XXII партсъезда, до конца советской власти оставался одним из самых передовых хозяйств (шесть Героев Соцтруда), в 90-е – был признан банкротом.

Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен

5 октября 1921 года Народный комиссариат земледелия принял воззвание: «…И мы говорим сектантам и старообрядцам, где бы они ни жили на всей земле: добро пожаловать!» Как известно, к тому моменту экономика страны под руководством большевиков зашла в тупик, и положение поправилось благодаря переходу к НЭПу. Менее известно, что он сопровождался обращением атеистической власти за помощью к уехавшим из царской России сектантам, евангельским христианам. Благодаря трудолюбию и трезвости они были известны как хорошие хлеборобы.

…Воззвание Наркомзема было широко распространено, и стали поступать просьбы сектантов о возвращении. В 1922–1925 гг. из США в СССР приехали 2689 реэмигрантов для работы в сельском хозяйстве, многие переселенцы были из числа сектантов, превратившихся в успешных фермеров. Однако «Золотой век» сектантства (если он вообще был когда-либо) быстро кончился. В 1929 году стали закрывать сельхозкоммуны и религиозные общины баптистов, пятидесятников, трезвенников, толстовцев.

В августе 1929 года сельхозтоварищество «Новый Израиль», состоявшее из последователей Василия Лубкова, было переименовано в «Красный Октябрь» и присоединено к соседнему колхозу «Путь правды». «Новый Израиль» отпочковался от старого («Израилем» называли себя хлысты) на Дону в конце XIX века, и в 1913 году вся паства под водительством «царя XXI века» Василия Лубкова эмигрировала в Уругвай. В основанном ими городе Сан-Хавьер по сей день живут потомки переселенцев с двойными – русско-испанскими фамилиями. Новоизраильтяне сумели поднять 25 тысяч гектаров целинных земель. Сельское хозяйство Уругвая в то время ограничивалось животноводством, а русские стали возделывать почву, сеять зерно, печь хлеб.

В 1926 году «живой Христос» Лубков и 700 русских уругвайцев вернулись на Дон. Вернулись с богатым скарбом – автомашинами, тракторами, плугами, сеялками, молотилками. Главное преимущество «уругвайцев» было в умении по-современному возделывать землю, да и в коневодстве они неплохо разбирались.

Остальные колонисты на родину не вернулись, поняв, что жизнь в советской России далеко не так безоблачна, как им казалось. Лубков прислал письмо, написанное на листе бумаги, исписанном полностью. Это был сигнал, заранее обговоренный – если письмо будет без полей, ехать не следовало.

Поначалу дела у вернувшихся пошли хорошо, невзирая на то, что им выделили землю в безжизненных сальских степях, где не было даже питьевой воды. Тем не менее благодаря их исключительной работоспособности хозяйство процветало. С началом коллективизации начались проблемы, за ликвидацией «Нового Израиля» последовали арест и гибель в 1937 году самого Лубкова.

Пастор Винс

…Яков Винс до революции был пресвитером русской баптистской церкви в Самаре. На себе испытал кое-какие гонения – полиция штрафовала его за водное крещение новообращенных. В 1911 году он поехал вместе с семьей на баптистский конгресс в Филадельфию, а вернулся оттуда лишь пятнадцать лет спустя, добравшись на Дальний Восток пароходом из Сан-Франциско. В том же 1926 году в Россию приехал его сын Петр Винс, пресвитер из Питтсбурга.

Решив вернуться на родину, Петр предложил своей американской невесте последовать за ним в Россию, но та наотрез отказалась. Жену он нашел в Благовещенске. Лидия Винс впоследствии вспоминала, что девушкам из баптистской общины «было очень интересно познакомиться с русским братом-американцем. Аккуратный, подтянутый молодой человек в очках (в те годы на Дальнем Востоке очки были редкостью), приветливый и простой в общении, совсем не важный американец».

Молодой человек тем не менее оказался твердым орешком. Когда времена изменились и отец с матерью, почуяв беду, поехали на баптистский конгресс в Торонто и вновь решили не возвращаться, сын не захотел следовать за ними.

В 1930 году Петру Винсу поставили ультиматум – вернуться в Америку или принять советское гражданство. Недолго думая, он сдал американский паспорт. Сразу после обретения советского гражданства его отправили праздновать это знаменательное событие в течение трех месяцев принудительных работ – строить дорогу через тайгу. Вместе с другими «служителями культа», как стали называть священников, баптистов и прочих «дармоедов».