Великий океан

«Зима в исходе 1799-го года была ненастная. Сильные бури свирепствовали с октября по январь беспрестанно. В сие время, по недостатку съестных припасов у людей открылась цинга. Баранов изыскивал способы сохранению здоровья; беспрестанно содержал людей в движении; в хижинах очищал воздух и, составляя из корней и растений, ему известных, полезные декохты, успешно помогал больным. Но лишь только позволяла погода, то высылал алеутов в море для стреляния сивучей и нерпы и для ловли палтусов и трески. В этом состояло главное подкрепление здоровья людей, и употребление свежей пищи совершенно возвратило потерянные силы. Около 20-го Февраля привалили сельди, и после того не только не имели недостатка в пропитании, но, по выражению Баранова, „плавали в изобилии“»12.

Сюжетные совпадения для читавших роман очевидны, однако И. Кратт нарушает хронологию и место действия, разворачивая эпизод в большую главу только затем, чтобы подчеркнуть сочетание света и тени в личности правителя. Многое в его поступках определялось должностью или долгом, как он его понимал. Но для автора романа важно показать, что должность и долг должны быть очеловечены, и эпизод с цингой служит именно этой цели.

Одна из важных фигур в романе — Павел, крестник и воспитанник Баранова. Реального прототипа у Павла нет. Однако нельзя утверждать, что этот образ целиком вымышлен. Из «Жизнеописания» Баранова известно, что он посылал молодых тунеядцев в Петербург на обучение, откуда они возвращались образованными людьми, штурманами и корабельными мастерами. Судьба Павла — возможная судьба одного из них. Неудачное путешествие и крушение судна «Ростислав» в романе соотносимо с реальным эпизодом гибели в 1803 году построенного в Кадьяке корабля «Феникс», которая поставила в угрожающее положение русские поселения. Здесь в романе вымысел и реальность дополняют друг друга.

Сдвигает Иван Кратт хронологические рамки и тогда, когда вводит в роман сцену бунта. Для писателя дело Баранова исторически справедливо и прогрессивно. Однако историческая справедливость не всегда соотносится с судьбами конкретных людей. Промышленники приезжают на Ситху в надежде на вольную жизнь, однако оказываются в положении рабов. Трагедия в том, что правы восставшие, но прав и их жестокий усмиритель. Вот как описывает этот бунт историк:

«1809-й год на Ситхе ознаменован весьма неприятельными происшествиями. ...Несколько буйных мечтательных голов, глупых невежд, не имеющих ни о чем основательного понятия, знали об злодейших умыслах известного Беньовского, произведенных в Камчатке, и по примеру его решились произвести бунт в колониях. Приказнослужитель, сосланный в Сибирь на поселение, а потом поступивший в промышленные, — Наплавков, и другой, подобный ему, — крестьянин Попов, были главные зачинщики заговора. Они умели прибрать в свое общество человек десять...»13

Иначе у И. Кратта. Наплавков и его товарищи не «глупые невежды, не имеющие ни о чем основательного понятия», а люди, борющиеся за свои человеческие права. Наплавков, Лещинский и Попов лишь упоминаются в «Жизнеописании», хотя сцена подписания заговорщиками документа и то, каким образом Лещинский дает знак Баранову, целиком соответствуют изложенному в исследовании14. Наплавков в романе имеет сложную биографию: он участвовал во взятии Бастилии и вернулся в Россию человеком вольным и свободомыслящим. Бунт в Ситхе для него — еще один шанс стать подлинно свободным.