Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны

Советские лидеры не были убеждены в том, что Рейган действительно стремится к улучшению отношений, и они не будут убеждены в этом до конца года по причинам, которые станут очевидными. Тем не менее, это казалось достаточно маленьким жестом, чтобы удовлетворить личную просьбу президента, и в апреле пятидесятникам разрешили покинуть посольство, заверив, что их не арестуют, а к июню им и другим членам их расширенных семей разрешили покинуть страну.

В начале марта Шульц представил президенту новый меморандум "Американо-советские отношения: Где мы хотим быть и как нам туда попасть?". Он отметил, что у него было несколько встреч с Доб      в и увидел "несколько предварительных признаков советской готовности двигаться вперед по конкретным вопросам". Вероятно, ориентируясь на сторонников жесткой линии СНБ, а также на свое собственное мнение и мнение Рейгана, Шульц отметил в качестве минимальной цели дальнейшей экс-планации "дать понять, что мы полны решимости противостоять советским усилиям по использованию их растущей военной мощи способами, угрожающими нашей безопасности". Но он также утверждал, что существует "шанс выйти за рамки этой минимальной цели и добиться определенного прогресса в направлении более стабильных и конструктивных американо-советских отношений".

 

 

сотрудничества в течение следующих двух лет или около того". Он повторил повестку дня, состоящую из четырех частей. Встреча с президентом была назначена на 10 марта.

Шульц был удивлен, обнаружив, что встреча заполнена людьми, некоторых из которых (например, сотрудников жесткой линии Ричарда Пайпса и Джона Ленчовски) он даже не знал. Уильям Кларк организовал встречу, чтобы эти эксперты по жесткой линии могли высказаться против осторожных, но перспективных предложений Шульца по взаимодействию с Советами. Шульц дал волю своему гневу. На следующий день он в частном порядке сказал президенту, что ему нужны указания по советским отношениям, и Рейган сказал ему "действуйте". 16 марта Шульц представил Рейгану еще один меморандум "Следующие шаги в американо-советских отношениях", в котором предлагалась широкая серия постепенных шагов по улучшению отношений. На этот раз он встретился с президентом 25 марта один, без Кларка, и вспомнил их беседу во время февральской метели. Рейган ясно выразил свое желание продвигаться вперед в диалоге и поддержал предложение Шульца о том, что его выступление в сенатском комитете по международным отношениям (тогда запланированное на середину апреля, а позже отложенное до середины июня) будет лучшим средством для обнародования их нового диалога с Советским Союзом. Теперь Кларк понимал, что президент настроен серьезно.

Шульц считал эту встречу "критической" и дающей ему "зеленый свет для реализации моей политики - теперь политики президента - шаг за шагом, с потенциалом реального разворота американо-советских отношений". Я знал, что процесс будет медленным и трудоемким. Но, по крайней мере, теперь я был в состоянии начать серьезную работу над этими жизненно важными отношениями и всей повесткой дня стоящих перед нами вопросов".

Ряд встреч между Шульцем и послом      в течение первой половины года. Переговоры по INF были одним из предметов спора на этих переговорах. Но Шульц также поднял перед Добыниным вопрос о плане открытия консульств в Киеве и Нью-Йорке, который осуществлялся до тех пор, пока не был остановлен президентом Картером в качестве санкции после советской оккупации Афганистана, и о возобновлении культурного соглашения, которое также было разрешено Соединенными Штатами после Афганистана. Также были возобновлены переговоры по другим вопросам, включая пути решения региональных конфликтов в Африке и ситуацию в Афганистане. В апреле Шульц смог сообщить Доб      в, что Соединенные Штаты готовы к переговорам по долгосрочному зерновому соглашению.

С момента разработки НСДД-7,5 в начале года, но особенно в январских и мартовских меморандумах президенту и в беседах Шульца с президентом, а также в контактах с советскими дипломатами в Вашингтоне и Москве, Шульц и Госдепартамент стремились создать конструктивный процесс развития отношений. Вместо того чтобы работать над конкретными соглашениями, они стремились построить расширенную повестку дня, выходящую за рамки контроля над вооружениями, как более прочную основу для отношений, чем неудачная разрядка 1970-х годов, и больше полагаться на постепенные шаги, чем на драматические, но недолговечные встречи на высшем уровне, которые усиливали ожидания.

Однако были явные проблемы в координации и "сигнализации" политических заявлений, политики и действий. Речь Рейгана от 8 января была подготовлена в Госдепартаменте, а речи от 8 и 23 марта, очевидно, нет.