Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны

Новая пропагандистская программа включала в себя активизацию усилий, направленных на Советский Союз и Восточную Европу. Почти годом ранее Хейг дал понять, что "так же, как Советский Союз оказывает активную поддержку марксистско-ленинским силам в странах Запада и Юга, мы должны оказывать энергичную поддержку демократическим силам, где бы они ни находились - включая страны, которые сейчас являются коммунистическими". Эта формулировка подразумевала, что те страны, которые "сейчас" являются коммунистическими, могут и не остаться таковыми. Он также придал зловещий оттенок идее усиления конкуренции (и "взаимности"), сказав далее: "\Вы хотите, чтобы соревнование демократии и коммунизма проходило в мирных и политических условиях, но мы предоставим другие средства, если Советский Союз будет настаивать на насильственных методах борьбы". Кроме того, хотя, конечно, это не было обнародовано, новая кампания по усилению пропаганды и политической войны также будет использовать "черные" средства, включая дезинформацию, не подлежащую распространению.

Учредив День Афганистана в марте 1982 года и новый ежегодный День свободы Балтии в июне 1982 года, президент Рейган теперь также объявил 16 февраля 1983 года Днем независимости Литвы, а 21 мая - Национальным днем Андрея Сахарова. В другой речи в феврале он также сказал: "В борьбе, которая сейчас идет за мир, мы не побоялись охарактеризовать наших противников такими, какие они есть. \Мы привлекли внимание мировой общественности к принудительному труду на советском трубопроводе и советским репрессиям в Польше и всех других странах, составляющих так называемый "четвертый мир" - тех, кто живет под тоталитарным правлением и жаждет свободы".

В марте 1983 года президент Рейган сделал два самых значительных заявления за время своего президентства с точки зрения их влияния на американо-советские отношения. Во-первых, 8 марта он выступил с речью перед Национальной ассоциацией евангелистов, в которой Рейган подтвердил морально-идеологическую основу политики по борьбе с Советским Союзом. Объявив советских лидеров "средоточием зла в современном мире", он также призвал американцев не "игнорировать факты истории и агрессивные импульсы империи зла... ... и тем самым устраняться от борьбы между правильным и неправильным, добром и злом". Таким образом, Рейган идентифицировал себя и дело антикоммунизма как средоточие добра в мире. Релятивизм, любое прочтение истории, которое не возлагало бы всю вину на советскую сторону, которое "навешивало бы ярлык одинаковой вины на обе стороны" (или даже неравной, но все же признающей вину обеих сторон) или "просто называло бы гонку вооружений гигантским недоразумением", не только отвергалось, но и фактически называлось аморальным. Правда, он также сказал, что "это не означает, что мы должны изолировать себя и отказываться от поисков. Но становилось все более очевидным, что любое согласие должно быть результатом продолжающихся усилий по наращиванию американской мощи и советского признания этой мощи.

В своей важной речи, призывающей поддержать оборонный бюджет (и выступая против актуального и популярного в то время предложения о замораживании ядерного оружия, как и 8 марта), Рейган предложил отказаться от всей концепции взаимного сдерживания через гарантированные возможности для отступления, которая, как он признал, предотвращала войну в течение почти сорока лет, и заменить ее эффективной стратегической обороной. Не рассматривая последствия этого нового шага, следует отметить, что угроза дестабилизирующего воздействия этой инициативы и открытие новой крупной области гонки вооружений, которая была спокойной со времен Договора по противоракетной обороне (ПРО) 1972 года, вызвали широкое беспокойство как на Западе, так и в Советском Союзе.46 Практические шаги, которые были предприняты, ознаменовали новый важный шаг в "делах", не просто словах, а действиях, усиливающих конкуренцию вооружений.

Хотя броское словосочетание "Звездные войны" было журналистским изобретением, этот вызов популярной футуристической "моральной сказки" тонко и непреднамеренно очень хорошо вписывался в рейгановский образ политической вселенной, сталкивая лучи смерти "силы" Добра в битве против "Империи зла". Основной причиной его внезапного и упорного увлечения этой идеей было сильное желание вырваться из рамок взаимного сдерживания и взаимной зависимости для выживания. Президент Рейган, опасаясь иметь дело с коммунистическими лидерами Советского Союза и испытывая беспокойство по поводу необходимости обеспечения взаимной безопасности, увлекся видением стратегической обороны, способной освободить Соединенные Штаты от необходимости полагаться на взаимное политическое согласие, контроль над вооружениями и взаимное военное сдерживание. И несмотря на широко распространенные опасения и первоначальные сомнения в Соединенных Штатах, что инициатива станет серьезной военной программой, она стала таковой.