Великий побег

Бри устремила взгляд на лес в сторону своего старого дома. Она так долго молчала, что Люси решила, что подруга не собирается отвечать. Наконец, та сказала:

– Я не люблю об этом говорить или даже думать, что полное сумасшествие, поскольку я то и дело перебираю все в памяти.

– Почему так?

Бри сунула руку глубже в карман:

– С этим домом связано много воспоминаний. И очень нелегких.

Что-что, а уж о нелегких воспоминаниях Люси знала не понаслышке.

– В детстве я проводила здесь каждое лето, – пояснила Бри. – Перестала приезжать сюда, когда мне стукнуло почти восемнадцать, но моя семья жила здесь еще долгие годы, пока не умер папа, а мать ушла жить в дом престарелых. В конце концов, стало дорого содержать этот дом, и братья выставили его на продажу.

– И Панда его приобрел.

Бри кивнула.

– Я знала о новом владельце, но мы никогда не встречались. Это как гром с ясного неба – вот так неожиданно встретить его. – Она  стала рассматривать свои обломанные ногти. – Трудно представить, что кто-то чужой живет там. – Потом посмотрела виноватым взглядом на Люси: – Мне следовало тебе сказать, но я не привыкла доверяться людям.

– Ты вообще не обязана мне что-то объяснять.

– Неправда. Твоя дружба значит для меня больше, чем ты представляешь. – И снова она начала шарить в кармане: – Проклятье, где же мои сигареты?

– Ты оставила их в коттедже, помнишь? Пытаешься бросить курить.

– Черт. – Бри опустилась в бледно–желтое кресло и чуть ли не с вызовом сказала: – Я знала, что Скотт мне изменяет.

Люси понадобилась секунда, чтобы переключиться на новую тему:

– Твой муж?

– Только формально. – Бри горько скривила губы. – Мне льстило, что он влюбился в меня, но не прошло и двух лет нашего брака, как он начал гулять направо и налево. Я узнала почти сразу.

– Должно быть, это больно.

– Больно было по-настоящему, но я оправдывала его. У него ученая степень. А я бросила колледж после первого курса, когда вышла за Скотта замуж. И потому решила, что мне не хватает мозгов, чтобы удержать его интерес. Но измены продолжались и продолжались, и уж поверь, все эти женщины вовсе не отличались умом.

– А что он сказал, когда ты возмутилась?

Бри положила локоть на подлокотник и крепко схватилась за ручку кресла.

– Я не возмущалась. Притворялась, что не знаю. – В голосе прозвучала боль. – Можешь себе представить? Какая же я бесхребетная!

– Наверняка у тебя были на то причины.

– Конечно. Я не хотела отказываться от своей жизни. – Невидящим взглядом она уставилась на дорогу. – Я из тех женщин, которых обошло стороной феминистское движение. У меня нет карьерных амбиций. Я хотела того, что имели женщины вокруг меня, когда я росла. Мужа, детей – и довольно для счастья. Скотт отказался даже говорить о детях. – Бри встала с кресла. – Мне хотелось иметь красивый дом. Никогда не думать о деньгах. Точно знать, что я на своем месте. Хотелось своего безопасного мирка так сильно, что я пожертвовала своим самоуважением, чтобы получить этот мирок. Даже в конце… Спустя много лет… – Она запнулась, обхватила себя руками и застыла с обреченным выражением на лице. – Я не из тех, кто бросает. Он бросил меня. Я все еще цеплялась за него, безвольная жена-тряпка.

Сердце Люси переполняла жалость.

– Бри…

Та упорно не смотрела на подругу:

– Что за женщина позволяет так унижать себя? Где была моя гордость? Мой характер?

– Может, ты ищешь его сейчас.

Но Бри слишком погрязла в ненависти к себе, чтобы принять удобную подсказку.

– Когда я смотрю в зеркало, меня от себя только тошнит.

– Протри свое зеркало и взгляни еще раз. Я вижу потрясающую женщину, которая строит свой бизнес, а так же взваливает на себя ответственность за мальчика, который точно не сахар.

– Какой там бизнес... Раздолбанный лоток бог знает где.

– И вовсе не раздолбанный. Оглянись вокруг. Это же Тадж Махал всех ларьков. Мед, лучший из тех, что я пробовала, то и дело останавливаются новые клиенты, ты добавила больше продуктов, и у тебя есть прибыль.

– Которую тут же трачу на новые горшочки и рождественские гирлянды, не говоря уже о штамповке для мыла и нескольких галлонах какао–масла для кремов. Что будет, когда придет День Труда и туристы покинут остров? Что будет, когда придет зима и Тоби устроит по полной какой-нибудь подростковый бунт?

Люси не нашла простого ответа.

– Ты точно так же со всем разберешься. Спорим, и с этим ты сама справишься.

Она видела, что не убедила Бри. И собственная потребность Люси, чтобы другим стало лучше, рвалась наружу.

– Что если сегодня появится Скотт и скажет, дескать, он совершил ошибку? Что, если заявит, что хочет твоего возвращения  и никогда тебе больше не изменит с другой женщиной? Как ты поступишь?

Бри задумалась.

– Если появится Скотт? – медленно произнесла она.

– Просто предположим.

– Если появится Скотт… – Она выставила вперед подбородок: – Я скажу ему катиться к черту.

Люси улыбнулась:

– Я так и подумала.