Великий поход

— Оно было тёплым.

— Что?

— Оно было тёплым, говорю. Прошло около десяти лет, но ничего не изменилось. Думаю, что Трита ошибся.

— Он тоже верил в холод?

—Да.

— Ясно. А почему ты думаешь, что и я верю в холод?

— Разве ты не веришь в холод?

— Скорее нет, чем да.

— Всякая вера должна опираться на познание. Понимаешь? Слепо верят только недоумки, — вдруг разгорячился Дадхъянч. Его всё больше занимал этот разговор.

— Какая мне разница, чего ждать? — заупрямился воин. — Говорю же тебе, важна не сама катастрофа, а всеобщее единение, которое она порождает.

— И всё-таки, если в тебе сидит Кавья Ушанас, ты должен требовать не только от воинственности духа, но и от его рассудительности. Впрочем… — Дадхъянч замолчал, вдруг открыв для себя, что в его собеседнике, возможно, прижилось ещё одно качество духа — упрямство.

Какое-то время они шли молча. Хлюпая размякшими ногавицами по мелкому водостою луж. Индра дёрнул Дадхъянча за мокрую топорщу меховины. Подойдя ближе. Чтобы не перекрикивать ветер.

— Послушай, — заговорил кшатрий, — ну какая разница, от чего спасать. Разве ты не помнишь, я об этом говорил? По моим расчётам, должны случиться четыре катастрофы. Совершенно разные. Плюс пятая, которую для себя уготовит сам человек.

— Допустим, — буркнул риши.

— Ни одна из них не начнётся внезапно. Даже разлом земли. Стихии слишком велики, им трудно развернуться. Сразу, во всю свою силу. Сами боги не могут им противостоять. У нас будет возможность увидеть начало катастрофы и какое-то время на то, чтобы спастись. Разве не так?

Дождь размазал по лбу и щекам Дадхъянча тонкие, почти прозрачные, пряди волос. Риши устремлено шёл вперёд, разбрызгивая воду, собранную его меховым нательем. Он старался не смотреть на Индру. Не слышать Индру у Дадхъянча не получалось.

— У нас хватит времени, чтобы уйти. Но только в том случае, если у каждого арийца будет свой ашва! — торжественно изрёк кшатрий. — Вот что я придумал.

— И это всё твоё открытие? — хмыкнул риши. — И каждому ашве каждый ариец привяжет за хвост верёвку. Чтобы каждый ашва каждого арийца лягнул как следует.

Индра не обиделся. Он проглотил. Он был слишком окрылён своей идеей, чтобы сейчас огрызаться и окончательно потерять слушателя.

— Ашва повезёт своего арийца, в этом я уверен, — продолжил кшатрий, — потому что я знаю, как он это сделает. А главное — знаю, на чём он повезёт своего арийца.

Дадхъянч услышал. Ему трудно молчалось. Трудно не говорилось против недоспелых открытий этого выскочки. Дадхъянч проклял себя, но сказал:

— Хорошо. Речь не об этом. Тебя окрыляет открытие, но как он это сделает, твой ашва? Которого, кстати сказать, ещё и нет. Впрочем, речь всё равно не об этом. Полезно видеть сущее в яви, а не мнимое. Точность понимания происходящего воспитывает правоту решений.

— Согласен, — сдался Индра. Кшатрий мог бы добавить, что он угадал причину сопротивления риши. Кризис среднего возраста, невостребованность мозгов, первая усталость — призрак торопливой старости, излом души. Дадхъянчу требовался ученик. Ненадолго. Для облегчения духовного гнёта. Индра догадался об этом и решил помочь мудрецу своим вниманием к его мудрости.

— Согласен, — повторил Индра. — Полезно видеть сущее.

— Представь себе, что всё можно просчитать. Любое явление или событие. Поскольку у них есть признаки. Скрытые признаки, не замечаемые нами, ибо наблюдаем только одну реальность. А их… две!

Индра с удивлением посмотрел на риши.

— Да, — продолжил Дадхъянч, — две. Потому ожидание катастрофы воплощается в саму катастрофу, о чём ты и говорил. Реальности могут влиять друг на друга. Разделяет их только момент настоящего, то есть время.

Мир видимой реальности подобен человеку. Назовём его, скажем, Пуруша — «восполненный», ибо восполняется он из мира невидимой реальности, наречённой нами, соответственно, Пракрити. Пуруша — это громадная копилка свойств всего живого, тогда как Пракрити — действие, движение, поток преобразования, громадный котёл, создающий явления живого. Итак, в одной реальности сосредоточена возможность жизни, в другой — её побуждения и странствия.

— Ну и что?

— А то, что без Пракрити здесь, в зримой реальности, и мотылёк не вспорхнёт. Кумекаешь? Вот она, власть-то! Да. А, кстати, где ты столько коней возьмёшь для своих целей?

— Коней? — не сразу сообразил Индра. — Наловим. Если ты приручил одного, приручишь и десять.

— Нет уж, прости, сам лови и приручай. К тому же нашего Ашву приручал Трита. Мне конь достался даром.

— Ладно, не в этом дело. Слушай. Может быть, ты и прав. Зачем ждать катастрофу, когда её по силам сделать.

— Я этого не говорил, — улыбнулся Дадхъянч.

— Говорил-говорил, в уме. Только вот как сделать?

— Думай. Мне достаточно одного понимания проблемы, а ты уж думай, как распороть мешок Пракрити. Иначе какой ты, к демону, кшатрий?!

— Послушай, я насчёт спины ашвы. К которой ты привязал вещи. На спину много не положишь, да и самому там места маловато. А? Другое дело — повозка.

— Другое дело — что?

— Повозка. То, что везут. Понимаешь?

— Нет, не понимаю.