Великий поход

Дадхъянч удовлетворённо кивнул. Ему понравилась последняя реплика нового попутчика.

— Что ж, ты вполне достойно соображаешь даже для риши. Не то что для кшатрия.

— Я же говорю тебе: я молодой воин, — уже серьёзно повторил Индра.

— Или просто новый? — лукаво спросил Дадхъянч. Индре тоже понравилась реплика собеседника.

Они шли по равнине, расшелушённой сухим недоростом креозота. Кривого и неуживчивого с другой растительностью. Небо пламенело редкими, размазанными по сияющей лазури облаками. Такими несхожими с этой ослепительной синью.

— А та девушка, — вдруг спросил Дадхъянч, — что же она не пошла вместе с тобой? Или ей с нами не по пути?

— Ей-то как раз сюда самая дорога, — занервничал Индра. — Но вот то, что не по пути — верно.

Дадхъянч понял, что дальнейшие расспросы здесь не нужны. Он хотел сказать что-нибудь умное, а главное — точное на эту тему, но вдруг подумал, что ничего сказать не сможет. Поскольку всё его познание совмещалось только с одной женщиной. С Гаури. Хорошо это было или плохо, но это было так.

Он вспомнил её последние слова и вдруг захотел вернуться домой. Остро и мучительно. Будто, кроме дома, ничего другого в его жизни и не было. Ничего существенного. Равностоящего. И чем дальше уводила его блажь от дома, тем явственнее он понимал свою беспомощность и неприкаянность вне его.

Дадхъянч погрузился в свои мысли и надолго замолчал. Каждый из них теперь молчал о своей женщине. Должно быть, и Ашва молчал о чём-то таком же. Ему тоже однажды не повезло с подругой.

— Я буду называть тебя Человеком с лошадиной головой, — сказал Индра, когда они остановились на ночлег. — По первому впечатлению.

Дадхъянч подумал, что, повинуясь когда— то первому впечатлению, он открыл свой младенческий роток, и его так и нарекли. Как оно прозвучало. Это впечатление.

— Называй, — равнодушно кивнул риши, — хотя меня зовут Дадхъянч.

— А меня — Индра. Но ты можешь звать меня Кавья Ушанас.

Риши взглянул на своего попутчика:

— Тоже по первому впечатлению? И кого ты впечатлил, «озарённый прозрением»?

— Самого себя. Так получилось. Как-нибудь расскажу.

— Да? А у тебя есть тайна?

— Тайна, — очарованно повторил Индра. — Ты, видно, мысли мои читаешь.

Дадхъянч не понял, но почувствовал, что они совпали. В чём-то имеющим особый смысл.

— Ещё меня зовут «победитель Быка» или «убийца данава», — вспомнил Индра.

— Немало для твоего возраста. И как же это было?

— Что было? — не понял кшатрий.

— Ну и как ты убил своего быка?

— Просто оказался в нужное время в нужном месте. Сиддхам требовался герой, и я совпал с их желаниями.

— Я тоже убил данава. Правда, это было давно, — вздохнул Дадхъянч, вспоминая горную хижину.

— Он был страшный?

— Обыкновенный. Леопард.

— Да? — изумился Индра. — Что-то на тебе не видно шрамов.

— Так получилось. Я тоже оказался в нужное время в нужном месте. Опоздай хоть на мгновение, и … — Дадхъянч почему-то вернулся мыслями к Трите.

— В нужное время в нужном месте, — тихо повторил риши.

— Это мой девиз. Так завещал мне отец. Однажды мы ходили в Амаравати. Я был ещё совсем маленьким…

— Что? — выдохнул Дадхъянч.

— Я говорю: мы ходили в Амаравати.

— А там в колодце сидел какой-то чудак и бормотал то, во что никто не мог вникнуть. Кроме одного маленького мальчика.

— Я плохо помню подробности, — пояснил Индра.

— Бедный Трита! Он всегда хотел спасти «благородных». А под конец выдохся.

— Кто это — Трита?

— Тот самый чудак, что сидел в колодце. И с которым ты разговаривал. А я был рядом и слышал ваш разговор, — Дадхъянч зачарованно смотрел на «победителя данавов». Блики огня метались в глазах Индры. Воин размешивал густую, пахучую одану, что пригорала, не успев вывариться в мякинь.

— Я тоже хочу спасти арийцев, — вдруг сказал воин, — только пока не знаю, как это сделать.

— От чего спасти? — поинтересовался Дадхъянч.

— Знать бы как, а от чего найдётся!

— В таком случае, этот конь должен принадлежать тебе.

— Один конь не спасёт всех обречённых, — покачал головой Индра.

— Мало ли в поле коней?

Индра взглянул на Дадхъянча, перевёл взгляд на мирно пасущегося Ашву и что-то замыслил. Но не стал с этим спешить, оставив затею до утра.

Дадхъянча разбудил шумный разгуляй Ашвы. Конь топтал землю, фыркал и вдруг опрометью задал куда-то по дымному лугу.

— Что это с ним? — спросил Дадхъянч, усаживаясь на ворохе травопала и щуря заспанные глаза.

В нескольких шагах от места конских резвостей стоял Индра, перехватив болью исковерканную руку и выражая лицом чувство, близкое к негодованию и досаде.

— Тебя что, укусила змея? — спросил риши, находя в увиденном знакомые приметы.

— Нет, — буркнул Индра, — ударился.

— Ударился? В поле? Обо что?

— Об Ашву, — резко ответил воин и попытался сесть рядом. Скривившись от внезапной боли, Индра перенёс свои заботы с беспомощной руки на побитый бок. Дадхъянч с любопытством наблюдал за его муками. Наконец Индра уселся, нехотя посмотрел на недоумевающего риши и пояснил:

— Я хотел привязать ему верёвку. Сзади. Чтобы не ты его таскал за собой, а он тебя. Попробовал привязать её за хвост.

— И что?