Великий полдень

Нет, я не слушал его, но внутри что — то вздрагивало, когда он упоминал имя Майи. А упоминал он его поминутно. У меня было нехорошее чувство. Не то чтобы ревность. Не то чтобы раздражение. Дядя Володя вообще был тут не при чем. Я так надеялся на прощальную улыбку, и я ее лишился. Я надеялся на какую то новую жизнь, на меня даже повеяло ее оптимистической свежестью, но… дверца захлопнулась. Это вроде того, как однажды в прекрасный солнечный день ко мне под окно на жестяной карниз свалился откуда то сверху полудохлый голубь. Тогда я испуганно вскочил, приник к окну. Птица с серыми опущенными веками дернулась, царапнула когтями по жести, ударила крыльями по стеклу. Но трепыхался голубь недолго. Буквально через несколько секунд свалился с моего карниза на нижний. А солнце сияло, небо голубело… Вот такое мимолетное ощущение.

Сейчас я сам был тем полумертвым агонизирующим голубем, который тяжело шмякается с карниза на карниз, падает все ниже, пока, наконец, не шмякнется, не распластается с остекленевшими зенками на пыльном асфальте.

Я посмотрел в сад. Воздух нагрелся, очистился от прохладной мути и сделался прозрачен. С полным восходом солнца на старых яблонях с невероятной быстротой, словно взрываясь, буквально на глазах стали лопаться почки, распускаться листья и цветы. Такого природного явления я никогда прежде не наблюдал. В течении каких-нибудь двадцати минут, пока я сидел у дяди Володи, сад абсолютно переменился, зазеленел, побелел — темные голые ветви деревьев покрылись свежими листочками и крупными цветами. Тут же около цветов закружились первые пчелы. В неподвижном воздухе протянулись через сад, перекрещиваясь во всех направлениях, длинные и узкие, словно кружевные дорожки, полосы сизого дыма. Это с утра пораньше старик садовник (тот самый, что в прошлое лето засадил все клумбы душистой матиолой) жег остатки прошлогодних листьев.

Мы с дядей Володей смотрели в раскрытые окна и наблюдали, как расцветает сад, как старик садовник, опираясь на грабли, ковыляет от одной дымящейся кучи листьев к другой. Между прочим вместе со стариком по саду прогуливался любитель природы мажордом Веня. Должно быть, от скуки.

— Странный этот твой приятель, Серж, — вдруг заметил дядя Володя, кивая в сторону мажордома. — Сначала казался таким веселым, а теперь, даже когда улыбается, мрачен до ужаса…

— Обыкновенный, — пожал плечами я. — К тому же никакой он не мой приятель. Так, случайный знакомый.

— Ты извини меня, Серж, если я вмешиваюсь не в свое дело, — пробормотал дядя Володя, — но, по моему, он немножко ухаживает за твоей Наташей.

— Да, я знаю… Она ему нравится. Он мне и сам признавался. Он природу любит и вообще…

— Он часто заходит ко мне. Пообщаться.

— Да, он любит поболтать, — повторил я.

— С первого взгляда он производит приятное впечатление… А вот наши девушки почему то с самого начала невзлюбили его. Более того, они его просто на дух не переносят. Странно. Прямо таки антипатия какая то. Особенно у Альги…

В голове моей словно с треском проскочил разряд, сверкнула молния. Мне показалось, я даже ощутил в воздухе запах электричества. Я протянул руку и крепко взял дядю Володю за плечо. Я выясню это, и тогда пойму и все другое.

— Я хочу, чтобы ты мне ответил прямо и честно, Володенька! — взволнованно заговорил я. — Этот наш общий знакомый сказал мне, что Альга приезжает сюда специально для того, чтобы встречаться с Косточкой. И Папе это известно, и тебе тоже. Это действительно так?

Дядя Володя обеспокоено взглянул мне в глаза.

— Что с тобой, Серж? — удивленно пробормотал он, как будто не понимая, к чему я веду.

— Я тебя о чем то спросил, Володенька. Отвечай!

— Ну да. Похоже, они даже подружились. Все очень хорошо. Теперь при встречах не ссорятся, не цапаются, как раньше, и он ей не грубит, не задирается. Общаются совершенно на равных. У них якобы завязались какие то важные, «взрослые» отношения. Это, конечно, вроде игры, и я очень этому рад. Пусть играют. С тех пор как мы устроили здесь Пансион, Косточка сильно переменился. Да и не только он — все наши ребятишки. Для нас это самая большая награда… Честно говоря, мне всегда было очень жаль, что ты возражаешь против того, чтобы твой Александр присоединился к нашей компании…

— К вашей компании? Нет уж, благодарю покорно! И не строй из себя наивного! — воскликнул я, видя его недоумение. — Веня сказал, какие у Косточки и Альги завязались «отношения» и какие «игры»!

Дядя Володя смотрел на меня почти с испугом. Кажется, он искренне не понимал, о чем речь.

— Да, да, — заикаясь продолжал я, — она приезжает, чтобы его обольщать, развращать. Впрочем, я не знаю, как на самом деле. Может быть, он ее как то заставил, принудил. Он, я думаю, тоже способен на это.

— Погоди, я не пони…

— И не говори, что ты ни о чем не догадывался. Тебе все прекрасно известно. Как и Папе. Ты следишь, регулярно доносишь, докладываешь ему обо всем. Скажешь, нет? Не отпирайся, пожалуйста!