Великий поворот. Как Америка отказалась от свободных рынков

Наконец, я был удивлен разрывом между экономическими исследованиями и политикой. Экономисты любят жаловаться, что если бы только политики прислушивались к ним, экономическая политика была бы более эффективной. В этой мысли есть доля правды, но, на мой вкус, она слишком эгоцентрична. Прежде всего, как скажет вам любой экономист, имеющий некоторый опыт в области политики, экономический советник тратит большую часть своего времени, критикуя явно плохие идеи, и редко получает возможность отстаивать хорошие. Более того, есть достаточно веские доказательства того, что экономистам не удается давать своевременных рекомендаций. Очевидным примером является финансовый кризис 2008 года, когда большинство специалистов в области финансов не смогли понять существующие риски, пока не стало слишком поздно. На большинстве научных конференций в 2000-е годы преобладало мнение о том, что финансовая отрасль является движущей силой инноваций и экономического роста, и лишь немногие экономисты подвергали это сомнению. Противостояние общепринятому мнению стимулирует, но сопровождается риском. В начале 2008 года я написал статью об измерении эффективности финансов и, к своему большому удивлению, обнаружил, что на самом деле финансы не стали более эффективными. Мы обсуждали эту идею в главе 11. Это, вероятно, одна из моих самых известных работ, но потребовалось семь лет – и много отказов, – чтобы ее опубликовать (Philippon, 2015).

Экономисты также не смогли изучить и понять рост концентрации во многих отраслях, когда он начинался. Разумеется, сегодня существует богатая литература о прибыли, конкуренции и концентрации. Но, за некоторыми исключениями, которые я выделил в этой книге, ни один ученый не стал провидцем и не бросил вызов существующему положению вещей, когда такое мнение было спорным, а значит, могло принести пользу.

Те же проблемы возникают и в других областях экономической науки. Хорошим примером является торговая политика. Я рекомендую всем послушать замечательный выпуск подкаста Trade Talks, в котором участвует Пол Кругман[95]. Кругман объясняет, что теоретические модели обычно отстают от развития мировой торговли. До 1980-х годов большая часть международной торговли велась между богатыми странами и предполагала покупку и продажу продукции одних и тех же отраслей. Стандартные модели не могли этого объяснить и предсказывали торговлю различными товарами между странами с различными сравнительными преимуществами. Новые модели торговли, основанные на специализации и отдаче от масштаба, были разработаны для учета торговли между богатыми странами… как раз тогда, когда начался рост торговли с бедными странами, что хорошо объясняется более старыми моделями сравнительных преимуществ. Когда в 1990-х годах стали выступать вперед проблемы неравенства в результате международной торговли, теоретические модели не предсказывали значительных последствий, экономисты утверждали, что беспокоиться не о чем… как раз тогда, когда Китай вступил во Всемирную торговую организацию, что оказало значительное влияние на занятость и заработную плату в развитых странах. В настоящее время китайский шок остался позади и у нас меньше поводов для беспокойства о неравенстве, но общественность считает иначе.

Все это дает нам урок смирения. Экономисты потеряли доверие общества не только из-за вводящего в заблуждение популизма. Это также связано с тем, что нам часто не удается бросить вызов научному консенсусу и своевременно дать рекомендации.

Подводя итоги

Основное положение этой книги заключается в том, что за последние двадцать лет конкуренция в большинстве отраслей США снизилась. Теперь я бы хотел ответить на вопрос на триллион долларов – насколько это важно? Если быть более точным, предположим, что мы сможем устранить барьеры входа, отменить неудачные слияния и каким-то образом вернуться к тому уровню конкуренции, который был у нас в конце 1990-х годов. Насколько улучшится наше положение?

Чтобы ответить на этот вопрос, используем относительно простую модель экономики. Когда экономисты говорят о «модели», то имеют в виду набор уравнений, который представляет поведение экономических агентов. Домашние хозяйства работают, чтобы получить средства для жизни, то есть осуществляют предложение труда. Они решают, сколько сэкономить и что купить, то есть принимают решения о потреблении и сбережении. Фирмы конкурируют друг с другом за предложение товаров и услуг, которые хотят купить домашние хозяйства и другие предприятия. Они приобретают капитал, рабочую силу и промежуточные ресурсы у других фирм. Они понимают, что спрос эластичен, так как теряют клиентов, если устанавливают слишком высокие цены. Все эти решения могут быть представлены математически. Мы также можем включить решения правительства (налоги, расходы, нормативные акты) и центрального банка (процентные ставки).