Великий Север. Хроники Паэтты. Книга VII

Логанд будто сжался и инстинктивно огляделся, словно ища бутылку. Сейчас он не сумел совладать с лицом, и Линд впервые увидел его таким беззащитным и… таким испуганным. Да, этот человек был, похоже, окончательно сломлен, и лишь боги ведают — сумеет ли он когда-нибудь прийти в себя. Но что же могло случится такого, что Логанд Свард, этот железный человек, вдруг рассыпался на кучу жалких осколков?..

— Они приходят ко мне, Линд… — наконец хрипло проговорил он и, не справившись с искушением, ухватился за бутылку и допил остатки вина, после чего с отвращением отшвырнул бутылку в один из углов. — Они каждую ночь приходят…

— Кто? — содрогнувшись от суеверного ужаса, тихо спросил юноша, облизывая внезапно пересохшие губы.

Логанд долго молчал, комкая в руке остатки пирога. На него жалко было смотреть. Было очевидно, что он мучается, однако одновременно он, похоже, боялся рассказать всё другу, опасаясь, что тот поднимет его на смех. Но, видя испуганное и серьёзное лицо Линда, он всё же решился.

— Призраки… Те люди, которых я убил… Которых мы все убили тогда… Женщины, мужчины… Среди них есть почти совсем ещё дети… Парни лет пятнадцати… Они все приходят ко мне…

— Тебе это просто снится, Логанд… — пробормотал в ответ Линд, чувствуя, как, вопреки его словам, у него шевелятся волосы на затылке.

— Может быть, — криво ухмыльнулся Логанд. — Может быть… Не поверишь — я даже ходил к священнику-арионниту. Он убеждал меня, что призраков не существует. Никто из тех, кто хотя бы одним носочком ступил на Белый Путь, уже не может вернуться — говорил он мне. Но они приходят, Линд! Они были здесь сегодня — всего за несколько часов до того, как пришёл ты! Они стояли прямо здесь, где сейчас стоишь ты!

Юноша невольно попятился и огляделся по сторонам, словно действительно ожидая увидеть призраков.

— Может быть, это только сны… — продолжал Логанд. — Но они кажутся такими реальными… Я пробовал щипать себя, кусать… Я пробовал… — он закатал побуревший рукав рубашки и Линд увидел, что у него располосовано предплечье. — Ничего не помогает! Я не просыпаюсь. И раны слишком реальны для тех, что я мог бы нанести во сне!

Спорить с этими воспалёнными, покрытыми засохшей сукровицей шрамами было бессмысленно. Они-то уж точно были абсолютно реальны. А это значит, что Логанд, скорее всего, помешался. Но было ли это временное помешательство? Пройдёт ли оно?.. И если да — то доживёт ли он до этого?.. Что он сделает с собой в следующий раз, чтобы прекратить кошмар?..

— И это происходит каждую ночь? — Линд не знал, как вести себя с помешанными. Нужно ли потакать их бреду, или же пытаться разрушить его.

— Теперь да. Раньше реже.

— И много их?

— Четырнадцать человек. Пять женщин и девять мужчин. И… — Логанд смертельно побледнел. — И она… Это она приводит их всех…

— Кто — она? — переспросил Линд, чувствуя, что погружается в новые пучины безумия.

Логанд как-то дико взглянул на друга, как будто собирался швырнуть в него чем-то и прогнать. Но, похоже, начав изливать душу, он уже не мог остановиться.

— Зора… — выдохнул он. — Женщина, которую я убил…

Глава 34. Зора

Они сидели в полутёмной комнате, глядя друг на друга исподлобья. Разговор был тяжёлым и двигался еле-еле. Линд всё никак не мог понять — как ему относиться к услышанному. По всему выходило, что Логанд сходит с ума. Однако же, сейчас он совершенно ничем не походил на сумасшедшего. Медленно и натужно бывший лейтенант исповедовался о том, что годами тяжким грузом висело на его душе.

— Я был молодым ещё — моложе тебя. Было мне пятнадцать, когда я влюбился в Зору. Она была ого-го! Настоящая барыня, по крайней мере, так мне казалось. Конечно, была она сильно старше меня, да к тому же замужем, и ребёнок у неё был уже — мальчик лет двух… Я был простым деревенским пареньком, отец взял меня с собой на работу в Тавер. Он плотник, и его нанял муж Зоры поставить конюшню. Были там мы с отцом, да ещё один малый… Впрочем, это неважно…

Никогда ещё, кажется, слова не давались так тяжело Логанду. Линд привык совсем к другому — обычно тот был весьма скор на язык и за словом в карман не лез. Но сейчас он то и дело путался, спотыкался, словно каждое слово прилипало к языку, и нужно было приложить немало усилий, чтобы его столкнуть.

— Муж Зоры был тот ещё балбес. Знаешь, из этих, которые… — не найдя подходящего слова, Логанд досадливо затряс кистью руки. — В общем, учёный. Вообще-то он был купцом, но очень уж был любознательный… Впрочем, он, может, и сейчас любознательный — поди, жив до сих пор… Хотя он был заметно постарше Зоры — лет за сорок ему было уж точно! Но в доме у него были книги, и он любил этакие, знаешь, заумные словечки и фразочки в разговор запускать.

Логанд усмехнулся и, лишь теперь заметив, что до сих пор месит в пальцах липкие потемневшие от его грязи остатки пирожка, с отвращением отшвырнул его на пол. Брезгливо вытер пальцы прямо об рубашку, он словно нехотя продолжил рассказ.