Великий Север. Хроники Паэтты. Книга VII

Бруматт, видно, был из тех людей, которые стремятся упорядочить всё вокруг себя, и потому с такой скрупулёзностью определял дату каждого своего визита. А быть может, он просто боялся прибыть некстати, оказаться несвоевременным. Было видно, что он дорожит дружбой с Шервардом, и юношу это действительно трогало. Он и сам дорожил этой дружбой, так что был рад любой встрече, тем более что его деловая жизнь вовсе не била ключом и свободного времени было хоть отбавляй.

Во время очередного приступа самобичевания по поводу своей бездарности в качестве разведчика, Шервард, чтобы прийти в согласие с самим собой, установил, что даёт себе одну луну (шеварцы говорили «месяц») на то, чтобы окончательно освоиться и подучить язык (в чём он рассчитывал, в первую очередь, на Бруматта), а затем уж всерьёз возьмётся за выполнение задания.

Это уже было похоже на план, так что дало некоторое успокоение его душе и позволило получать больше удовольствия от общения с новыми друзьями. Тем более, что и этому он нашёл оправдание — такие беседы были отличными уроками языка. Конечно, Бруматт явно не тянул на учителя словесности — он при всём желании не сумел бы объяснить правил собственного языка, его устройства и особенностей. Но он охотно и без малейшего недовольства готов был по нескольку раз повторять то или иное слово, разъяснять, что оно означает, поправлять хромающее на обе ноги произношение келлийца. Для такого толкового ученика, каким был Шервард, этого было вполне достаточно.

А Динди в это время либо баюкала малышку, не отрываясь глядя в одну точку (частенько — на самого Шерварда), либо ворковала с Риззелью на одним им известном языке, становясь при этом особенно хорошенькой.

Шервард в такие минуты словно бы заглядывал в узкую щель между ставнями Судьбы. Будучи выброшенным на промозглый сырой холод, он будто заглядывал в уютный домик той жизни, что могла бы быть у него. Там, где его жена и дочь были живы, и где они точно так же проводили всё время, перемежая счастливое лопотание поцелуями и смехом.

Он верил, что однажды всё это будет у него снова — в мире мёртвых, осенённый ласковой улыбкой Матери, он опять обнимет свою любимую Лойю, а их дочурка прижмётся к его ноге, навеки оставаясь в образе младенца. И так, втроём, они будут жить там вечно, опекаемые Матерью и Отцом. А где-то рядом, наверное, будут Динди и Риззель. Во всяком случае, Шерварду очень хотелось верить в это.

Глава 26. Маленькая тайна

Календарная зима пришла в Тавер, когда тот уже был засыпан снегом. Морозы пришли и того раньше — куда более суровые, нежели в Кидуе, но всё же не такие жестокие, как на островах. Шервард в очередной раз убедился воочию, насколько более уютным делает климат та прослойка из солёной воды, что отделяет Шевар от Баркхатти.

Минувшее время не прошло даром. Обладая несомненным талантом к изучению языков, юноша неплохо поднаторел в общении на имперском. Иногда он и сам удивлялся тому, как порою легко всплывали в памяти нужные слова, как он, не задумываясь, иной раз мог поставить слово в нужную форму, не вызывая смеха уличных торговок. Да и произношение давалось всё легче, уже не выкручивая язык и не коверкая гортань. Конечно, проблем хватало до сих пор, но всё же он уже чувствовал себя куда увереннее, общаясь с местными.

Поскольку время, отведённое им самому себе для подготовки, закончилось, Шервард понемногу стал погружаться в ремесло разведчика. Он уже знал, что неподалёку от Тавера квартирует один из легионов, и решил для начала попытаться выяснить его численность. Увы, оказалось, что горожане не особенно осведомлены о том, что творится у них под носом. Нет, они не собирались ничего скрывать от симпатичного островитянина — скорее наоборот, некоторые очень стремились продемонстрировать свою «осведомлённость».

Увы, эта осведомлённость стоила не больше рыбьих плавников. Шерварду назвали несколько довольно сильно отличающихся друг от друга чисел, и было совершенно неясно — какое из них хоть сколько-нибудь приближено к реальности. Во всяком случае, более или менее достоверно он узнал, что сам легион пребывает здесь постоянно, а вот легат частенько ездит в Кидую, да и эту зиму наверняка проведёт там же.

Как и ожидалось, местное население было вполне лояльно к империи. Над столицей частенько подтрунивали, как и в любом провинциальном городке, но не более того. Если в Шеваре и были сепаратисты, то жили они явно не в Тавере. Можно сказать так — здешние жители просто жили своей жизнью, мало задумываясь над тем, частью какой громады они на самом деле являются. В общем, они чаще воспринимали себя не шеварцами (точнее, палатийцами) или кидуанцами, а просто — таверцами.

Впрочем, Шервард ещё не знал и не мог знать, что где-то далеко-далеко на юге уже начинались события, которые принесут внезапные и позитивные лично для него перемены.

***