Великий Север. Хроники Паэтты. Книга VII

Брум задумался так, что даже не замечал холода, не замечал порывов ветра. Он был в отчаянии — напуганный и растерянный. Мысли комкались и терялись, проносясь в голове какими-то обрывками, как будто бы их гонял там злой ветер, налетающий со стороны моря. Но во всём этом хаосе и смятении всё более очевидным становилось одно — думая о Кидуе, юноша неизменно представлял надменное лицо барона Ворлада или делано виноватое лицо Линда, тогда как Келлийские острова теперь прочно ассоциировались с Шервардом.

Разумеется, он так и не пришёл к какому-то решению. Даже если бы до имения было не три, а все триста миль — вряд ли этого пути хватило бы Бруму, чтобы разобраться в себе. Едва вернувшись домой, он тут же пошёл в свою комнату. Есть не хотелось совершенно, хотя в городе он едва проглотил несколько кусочков перед отъездом. Он так и не вышел больше этим вечером — впрочем, они вернулись довольно поздно, так что флигель, в котором проживало семейство Хэддасов, уже и так почти заснул.

На следующий день они обедали в главном доме — барон Ворлад пригласил их «к себе», чтобы вместе скоротать вечерок за болтовнёй и игрой в карты. Это было заведено давным-давно — барон считал имение своим, а Хэддасы вроде как даже смирились с этим, но сегодня досада и даже злость полоснула по сердцу Брума. Неужели отец так никогда и не решится поставить этого зазнайку на место? Да что отец?! Брум и сам уже был почти полноправным хозяином поместья. Может быть, он однажды всё же наберётся смелости?..

За столом в жарко натопленной гостиной сидели всего трое — барон, а также отец и сын Хэддасы. Жёны обоих сеньоров отсутствовали — такое правило ввёл хозяин дома много лет назад. Впрочем, матушка Брума, в последнее время особенно недолюбливающая барона, была этому только рада.

У Ворлада был собственный повар, и готовил он, надо отдать должное, преотменно. Даже Брум, который всё ещё витал в собственных тяжёлых мыслях, отобедал с большим аппетитом. Барон, как обычно, был насмешливо-вежлив и слегка развязан. Он много раз говаривал, что любит такие вот «мужские посиделки» именно потому, что здесь можно свободно поговорить о вещах, «заставляющих краснеть барышень».

— Что слышно в городе? — довольно скоро поинтересовался он у Брума, зная, что тот частенько бывает в Тавере.

Сам барон в последнее время предпочитал оставаться в имении. В расположении легиона он, судя по всему, не бывал уже несколько недель, да и в Тавер не наведывался дней десять, с тех пор как ударили сильные морозы.

— Из города вывозят зерно в Кидую, — вынырнув из своих дум, мрачно ответил Бруматт, осознав, что вопрос был задан ему.

— Что это значит? — спросил сеньор Хэддас.

— Зерно, что хранилось в городских амбарах, везут в Кидую. Говорят, у них там голод из-за суровой зимы, и потому требуется больше зерна. Из Тавера, похоже, вывезли почти всё.

— Забавно, — усмехнулся барон, пощипывая кусок хлеба, который держал в руках. Он уже некоторое время делал маленькие шарики из мякиша, расставляя их на столе в некое подобие боевого построения легионеров. — Они что — от холода стали больше есть?..

— Но как же так? — сеньора Хэддаса, похоже, этот факт нисколько не позабавил. — Они вывезли всё зерно из Тавера?.. Но ведь и у нас впереди зима, и куда более суровая, чем в Кидуе!

— Они вывезли не всё зерно, любезный друг, — тоном, в котором сквозило лёгкое, не особо тщательно скрываемое превосходство, возразил Ворлад. — Это касается лишь запасов, принадлежащих короне. Хлеб, принадлежащий частным владельцам, я уверен, в полной безопасности. Не так ли, юноша?

Барон никогда не называл Брума по имени, и всегда обращался к нему так, будто бы тот всё ещё был неуклюжим приятелем его сына.

— Да, — скрипнул зубами Брум, которого сегодня особенно выводил из себя этот напыщенный гусь. — Но всё же это не совсем правильно, я считаю. Теперь, случись что, и Тавер останется без запасов.

— Да что может случиться? Рачительные хозяева вроде вас хорошенько подготовились к зиме, закупив хлеб за бесценок осенью. Разве я ошибусь, если скажу, что вы закупаете даже больше зерна, чем можете потребить?

— Оно не пропадает у нас, — заметил Хэддас, как будто задетый за живое. — Остатки зерна перегоняются в эль.

— Об этом я и говорю. Империя производит столько зерна, что в Пунте, говорят, им засыпают ямы на дорогах. Вся шумиха вокруг этого дела не стоит луковой шелухи.

— Однако же оно зачем-то потребовалось в столице! — начиная горячиться, возразил сеньор Хэддас. — И они почему-то сочли возможным просто взять наше зерно себе!

— Не забывайте, друг мой, что это — не ваше зерно, — наставительно заметил барон. — Это — зерно императора. И ему решать, что с ним делать.

— Оно куплено в том числе и за деньги Тавера! — лицо отца пошло красными пятнами после этой унизительной выволочки. — За те самые налоги, которые я и другие жители исправно вносим в казну! И оно хранилось здесь не просто так, а затем, чтобы помочь нам пережить зиму. Благодаря этим запасам можно было, к примеру, удержать цены на хлеб от роста, что неизбежно случится в разгар зимы!