Великий Сибирский Ледяной поход

28 ноября тогдашний командующий Сибирской армией генерал Сахаров секретно сообщает: «Иркутск, генералу Сыровому, генералам Жанен и Нокс, Владивосток, главнокомандующему японскими войсками Оой, представителю техсовета Стивенсу. Начальнику Томской ж. д. было приказано из пропускаемых эвакуированных эшелонов вывозить не менее 12 эшелонов в сутки. Запрошенный о причинах невыполнения приказания начальник дороги донес следующее: «Вмешательство чешских войск опрокинуло все расчеты. Когда паровозы забираются принудительным порядком и угрозами, то планомерная работа невозможна. Чехи своими эшелонами забирали паровозы из Тайги и гнали их до Боготола и Красноярска, не считаясь ни с какими заявлениями администрации. Назначенные из Красноярска для усиления Тайги и Томска паровозы чехи не выпускают из Красноярска. Точно так же не пропускают боготольские паровозы для оказания помощи Тайге. Запас угля из-за отсутствия паровозов упал до 150 тысяч пудов при расходе ежедневно 160 тысяч. Погруженные углем вагоны не продвигаются, а порожняк не может быть подан вследствие насильственного захвата паровозов». Из этого донесения совершенно ясно, что при таком отношении чешских войск к железнодорожному аппарату неминуема гибель нескольких сотен наших эвакуированных людских эшелонов, находящихся к западу от Тайги; в числе этих эшелонов обречено на гибель много эвакуируемых представителей и граждан союзных держав. Катастрофа неминуемо должна разразиться и над чешскими эшелонами, которые, забирая паровозы от угольных поездов, не дают продвигать порожние вагоны в угольные копи. Кроме того, чешскими поездами забиты крупные распорядительные станции Томской дороги, и движение всей массы наших эвакуируемых эшелонов происходит чрезвычайно медленно, вследствие чего в эшелонах развилась эпидемия тифа и смертность достигла ужасающих размеров… Спасти положение еще можно, если чешские войска будут отправляться в числе трех эшелонов в сутки с каждой распорядительной станции и будут подчиняться требованиям жел. дор. администрации. Если Ваше Превосходительство не в силах разрешить удовлетворительно этот вопрос, то прошу о назначении в Красноярск распорядительной комиссии от представителей союзного, чешского и русского командования для урегулирования перевозки чешских войск, которая должна производиться непререкаемым распоряжением главначвоса и министра путей сообщения Устругова, по заданиям, вырабатываемым комиссией. Если и это окажется недействительным, то все равно, видя перед собою верную гибель, нам не останется ничего, как решиться на последнее средство, которое я здесь не называю. Прошу срочного ответа. Н. Николаевск. 28 ноября. № 391».

Телеграмма генерала Жанена: «Иркутск. 18 ноября 1919 года. Его Превосходительству господину Третьякову. Я получил сегодня утром циркулярную телеграмму Колчака. Он обращается к помощи дипломатических представителей по поводу некоторых мелких фактов, для того чтобы представить ряд неопределенных ходатайств, которые трудно удовлетворить даже в нормальное время. Априори, я не могу не констатировать, что эта телеграмма еще более затрудняет возможно скорое и удовлетворительное разрешение положения, к чему мы оба стремимся. С одной стороны, невозможно в порядке следования выяснить неопределенное число эшелонов неустановленного назначения, из коих некоторые не представляют никакой пользы (поезда с военнопленными, как это имело место последние дни, поезда с материалами, не могущими быть использованными в настоящих условиях, поезда с русскими беженцами, направляющимися на Дальний Восток, поезда автомобильной школы и т. д.). К тому же, чтобы это сделать, было бы необходимо иметь список этих поездов. Вашему Превосходительству известно, как мне, что некоторые поезда, быстрой отправки которых желали все дипломатические и военные представители, как, например, эшелоны с завозом, остались позади, благодаря адмиралу. Эта просьба слишком неопределенна. Тем не менее я должен добавить, что опубликование телеграммы № 215 и следующих адмирала будет, к моему сожалению, рассматриваться чехословаками как вид объявления войны. Соответствующее состояние умов лишит результатов всякого вмешательства, которое я желал бы предпринять для удовлетворения требованиям положения дел. После этой телеграммы мое вмешательство может только вызвать нежелательный результат, и некоторые приказы рискуют привести к формальному непослушанию и бунту. Как я только что осведомился, приняты меры, чтобы поезд адмирала, поезд генерал-квартирмейстера и поезд г. Пепеляева продолжали свой путь. Я буду продолжать делать что могу, и, как я вам сказал во время нашей первой беседы, мое желание – помочь русскому народу в его тяжелых страданиях. Я забыл еще заверить ваше превосходительство, что два поезда с золотом будут взяты под особую охрану и доставлены сюда. Генерал Жанен».