Великий тайфун

— Мне хочется повидать смотрителя маяков Дубравина, — сказал Виктор, когда они вышли из казармы. — Пройдемся. Погода превосходная. Там сядем на катер.

— Пойдем. Я с удовольствием пройдусь, — согласился Володя.

От бухты Новик шла прекрасная дорога. Друзья и не заметили, как прошагали несколько верст.

— Вот и маяки, — сказал Виктор, когда сквозь деревья показались две белые пирамиды с балкончиками. — Видишь между маяками домик? Там и живет Дубравин.

Скоро они вошли в палисадник перед домом смотрителя. В настежь открытой одностворчатой двери появился сам Дубравин с той же рыжей бородой и густой черной шевелюрой. Он вгляделся в Виктора Заречного.

— Батюшки!

— Максим Андреевич!

— Какими судьбами?

— Пришел навестить.

— Спасибо за память.

— Познакомьтесь. Мой товарищ.

— Здравствуйте. Проходите в хату.

— Спасибо, — отвечал Виктор. — Посидим здесь, в палисаднике. Погода чудесная.

— Ну, как угодно.

Гости присели у деревянного столика на одной толстой ножке, вкопанной в землю.

— С революцией вас, Максим Андреевич, — говорил Виктор. — В прошлом году при царе виделись, а теперь вот…

— Да! Перемена произошла необыкновенная. Это ваши прокламации помогли, — шутя сказал Дубравин.

Виктор засмеялся в ответ.

— А где же наша сообщница? — спросил он.

— Галя-то? На рыбалке.

— Все ловит?

— Такой же рыболов, как и была.

— А я с канониром Гвоздевым встретился, — сказал Виктор. — Мы на митинге в Третьем полку были, Гвоздев туда как раз к товарищам пришел.

— Прошлой осенью мы с ним все ожидали вас, гадали: что, думаем, с вами приключилось?

— А со мной и в самом деле приключилось.

— Ну, мы так и решили… Перемены-то какие, а!

— Да, перемены большие.

— А вот и рыболов, — сказал Дубравин.

К дому шла Галя со связкой рыбы в руке.

— Как она за этот год выросла! — заметил Виктор.

— Растет! — глаза у Дубравина весело поблескивали.

Увидев Виктора, Галя вся зарделась.

— Вспомнила? — спросил отец, когда она вошла в калитку.

— Вспомнила, — смущенно ответила Галя и протянула Виктору руку.

— Здравствуй, здравствуй! Все ершей ловишь? Помнишь, как мы с тобой ловили?

— Помню.

— Как-нибудь приеду, опять половим.

— А сегодня вы у нас не останетесь?

— Нет, мы сегодня уедем.

— А то оставайтесь, — предложил Дубравин. — Жена со старшей дочерью в городе заночуют. Места много. Завтра утречком с первым рейсом и поедете.

— Спасибо. Никак не можем. Нас сегодня ждут в Совете. Время тревожное.

— Слыхал я. Приехал тут один из города, рассказывал.

Совсем осмелев, Галя обратилась к Виктору:

— А вы хотели мне про Минера рассказать. Помните?

— Да, да, — вспомнил Виктор.

— Да и о себе расскажете, — все еще уговаривал Дубравин Виктора остаться.

— Никак не можем. А до прихода катера много времени?

— Не меньше часа. Я сейчас насчет чая похлопочу, а Галя ершей зажарит. Бьюсь об заклад, с того раза вы не ели ершей.

— Не ел, — смеясь, ответил Виктор. — Но как-нибудь в другой раз. А сейчас нельзя ли, чтобы Галя провела нас на маяк? Товарищу интересно посмотреть.

— Да, я хотел бы посмотреть, — сказал Володя.

— Пожалуйста… Галя, проводи. А я насчет чая…

Галя отнесла ершей в дом и повела гостей на один из маяков, стоявших рядом. Глазенки у нее радостно блестели.

— Это ведь старый подпольщик, — говорил Виктор Володе.

— Вот как?

— Да, помогала царя свергнуть с престола.

Галя хихикнула.

— Да, да, не смейся. Ты — старый революционер.

Галя и вовсе рассмеялась.

— Папа тебе рассказывал, для чего нам нужен был канонир Гвоздев?

— Рассказывал.

— Значит, знаешь, что участвовала с нами в подпольных делах?

— Знаю.

Они подошли к маяку, вошли в него, поднялись по внутренней лестнице и вышли на балкон. Хотя маяк и не был высок, все же вид с него открывался более широкий, чем с берега.

— Прекрасный вид! — заметил Володя.

Они стояли, опершись о перила балкона, и любовались девственными берегами полуострова Муравьева-Амурского.

— Вон Токаревский маяк, — объясняла Галя, — а это бухта Диомид…

— Я знаю, Галя, все эти места я знаю, — сказал Володя.

— Расскажите же про минера, — попросила Галя Виктора.

— Один из минеров, — рассказывал Виктор, — звали его Кирилл Кудрявцев, говорил мне, что после подавления восстания — это было в тысяча девятьсот седьмом году — он забежал в сторожку на Голдобинском колоколе. Папа спрятал его на сеновале. Помнишь, папа рассказывал? Потом его привели ко мне…

Виктор рассказал о дальнейшей судьбе Кирилла Кудрявцева, о тех документах, которые он обнаружил в архиве штаба крепости, привел почти дословно письмо Кудрявцева к его родным.

Галя слушала и с тревогой смотрела на бухту Диомид, где десять лет назад происходили события, о которых сейчас шла речь.

— Ну вот, а теперь все это кончилось, — сказал Виктор. — Теперь революция. Царя нет. Будет совсем другая жизнь.

Пришел на маяк и Дубравин.

— А где вы были? — допытывалась Галя у Виктора.

Пришлось Виктору рассказать о себе, о своих злоключениях. Галя выслушала его рассказ с величайшим вниманием. Виктор ей показался совершенно необыкновенным человеком, каких она никогда не встречала.

— Когда мы ловили ершей, — сказала она, — я не думала, что вы такой…

— Какой?