Великий вождь Арис (СИ)

— В твоих землях на юге знают, где край мира, чужак Арис? — усмехнулся Каену. — Вот он, за твоей спиной, — он махнул рукой туда, откуда доносился шум волн и Арис невольно посмотрел в сторону побережья.

— Дальше ничего нет. Только Океан. Мы все — дети Океана и когда-то давно качались на его волнах. Пока храбрый Онек не нырнул на самое дно и не дал людям сушу. Но когда-нибудь острова снова опустятся на дно. Такова судьба — все мы пришли оттуда и туда же уйдем в положенный час. Наш настоящий дом там, где мы родились — в чреве Океана.

Арис промолчал и Каену добавил:

— Когда морозы скуют реки до самого дна и чтобы добыть воду, нужно будет колоть лед, шаман Кукранау спросит у духов, сколько продлится зима. Потом вождь с шаманом, посчитают все, что мы приготовили. Они посчитают ягоды, жир, рыбий клей и мороженое мясо. Они посчитают оленей и поймут сколько людей смогут пережить эту зиму… — Каену тяжело вздохнул и продолжил:

— Тогда вождь скажет, сколько человек должны пойти домой. Зима пришла рано, а значит, мы запасли всего меньше, чем обычно. К тому же зима будет длиной. Значит, в этом году домой отправятся больше людей, чем всегда. Все они сейчас живут в шатре шамана и ждут своей участи. От нас зависит, сколько из них переживут зиму, а сколько уйдут домой.

— Они отправятся в Океан? — спросил Арис и вонзил нож в тушу так, что сталь зазвенела о кость.

Каену поморщился:

— Огу, будь почтительней с этим тюленем. Он погиб, чтоб дать нам жизнь… да, они пойдут домой, в Океан. На льдинах, конечно! Вода будет остывать и на мелководье все замерзнет. Но потом придет ветер и прибой сломает лед. Льдины уйдут в Океан. На них сядут те, кому выпадет жребий.

— Ещё живыми?

— Чтобы снова стать белой пеной, из которой и были созданы…

— Живыми!

— Так было всегда и так будет. Не нам менять традиции предков, — отрезал Каену. — Если хочешь помочь — лучше ищи зверя.

— Но вождь говорит, эти жертвы приносят пользу. Океан радуется, когда люди возвращаются домой, — сказал Най-Лум.

— Но лисы не отправляют живых в Океан. Только мертвецов, — сказал Кай-Келум. — Лисы заперли нас тут, на берегу, а сами жируют. Може быть потому Океан разгневался и прислал черную зиму!

— Ну все! Хватит! — разозлился Каену. — Нельзя говорить это! Накличешь беду!

— Прости, огу! — покаянно затряс головой Кай-Келум. — Я только сказал — лисы приносят мало жертв, а мы страдаем из-за их жадности. Скоро они пройдут мимо нас, к Океану, чтобы принести дары и жертвы, — сказал он, обращаясь к Арису. — Вождь уже выслал разведчиков, чтобы не пересекаться с лисьими шаманами.

8

По пути в стойбище стало ясно, что идет буря и снег из низких туч валил три дня подряд. Три дня Каену и его охотники не могли пойти на промысел и Арис лежал на подстилке, гоняя в голове одни и те же мысли.

Скорее бы совершить свою месть и уйти кочевать по сумрачным лугам Той стороны. Но сможет ли он сделать то, что должен? Что, если Кукурнау не найдет дух Лары? Как тогда ему убить Меша?

Каену сказал, что вскоре ударит такой мороз, что реки замерзнут и тогда уйти на юг будет невозможно. А зима здесь длится очень долго и много месяцев пройдет, прежде, чем можно будет тронуться на юг. Что он найдет там? Пустыню, полную луши⁈ Не лучше ли взять Лару и попробовать пробраться с ней на юг, через ледяное поле⁈

Запах Каену он услышал еще до того, как тот вошел в шатер. В этот раз Каену сразу подошел к Арису:

— Ну что, огу, спишь? Судя по всему, буря уляжется ночью. Утром пойдешь с нами?

Не дожидаясь ответа, он пошел к шаману, а Арис улыбнулся про себя. Ну слава богу, хоть какое-то действие.

Он услышал оживление в шатре. Значит скоро придет Унау. И вскоре она принесла с собой запах вареной рыбы — целый котел похлебки. Вскоре она остановилась рядом и её тонкий голос произнес:

— Поешь, огу! Очень вкусный ужин.

Он ничего не ответил, но она не ушла:

— Ну давай, огу! Тебе нужно поесть. Ты ведь не спишь! Вставай. Утром ты пойдешь на охоту. Нельзя идти голодным. Слышишь⁈

Арис сел и протянул руку. Она подала чашку и присела рядом:

— Вождь велел тебе передать: когда поешь, приходи в его шатер. Он будет ждать.

— Хорошо. Я иду к Паопону, раз он зовет.

Унау встала, преграждая путь.

— Нельзя так идти! — она опустила глаза, видимо смутившись, и продолжила, глядя вниз:

— Нельзя… тебе нужно поесть и умыться. Ты… очень страшный — на тебе грязь и кровь со старой охоты. Ты не умывался после того, как пришел. Позволь, я почищу тебе…

— Это ни к чему, — он вышел наружу. Но Унау поплелась следом. Колючий ветер тут же кинул в лицо пригоршни снега. За три дня буря замела шатры почти по верхушки.

Арис нагнулся и зачерпнув снег, растер лицо. Колкие льдины едва не содрали кожу. Одним глотком выпил остатки из чашки и протянул ее Унау:

— Ну вот — я поел и умылся. Теперь я иду к вождю. Не ходи за мной.

— Послушай, — она снова шагнула вперед, — Послушай, огу! Я знаю, Паопону не любит тебя…

Арис усмехнулся, вспомнив встречу с вождем воронов:

— Не любит? Он ненавидит меня.

— Да, — кивнула она, — опуская голову, — поэтому прошу: не зли его!