Великий вождь Арис (СИ)

— Слушай меня! — закричал старик. — Я боролся три года и много раз мне казалось, что проиграл, прежде, чем одолел фофоров. В бою я убил их вождя, и его жену и его сыновей. Но оказалось, что у него есть еще один сын. Он не сражался с нами потому, что был безумен. Я не хотел пачкать руки кровью безумного ребенка, но мне сказали, что нельзя оставлять его в живых. Кто-нибудь мог забрать его к себе. Сын вождя, даже безумный, большая ценность. От его имени кто-то мог собрать оставшихся фофоров. Мне сказали, если я не хочу жить оглядываясь, то я должен убить тебя. И я…

— Ты убил меня… — сказал мальчик и старик ответил:

— Да! Я пришел в поле, за вашим стойбищем. Ты был там со своей нянькой. Я убил ее, когда она бросилась на меня, а ты стоял, смотрел на меня и жевал травинку. И в твоих глазах не было страха, одно лишь любопытство, когда я подошел к тебе. Дважды я не мог поднять нож. А потом ты потянулся ко мне и… улыбнулся. И я заплакал и убил тебя.

— Зачем ты убил меня? — снова улыбнулся мальчик.

И старик заплакал:

— Ради моих людей! Твоей жизнью я выкупил многие жизни! Я сделал это ради того, чтобы жило мое племя! Посмотри — вон стойбище на горизонте. Это я построил его! Там правит мой сын, и его сменит его сын, и они будут жить в веках! Вот зачем я убил тебя!

— Изгам! — раздался над полем пронзительный старушечий крик. — Изгам, ты где? Чтоб ты провалился! Опять удрал! Изгам, иди есть, или я выкину твою долю свиньям!

Вождь поднялся на ноги и сложил ладонь козырьком. Посреди поля он увидел старуху, неряшливо одетую, со впалыми, морщинистыми щеками.

— Кто ты такая? — пробормотал вождь и пошел к ней.

— Изгам! Вот ты где, старый дурак! Пора есть!

— Кто ты? — повторил он удивленно.

— Кто я? — она хмыкнула. — Какое тебе дело? Я тебя кормлю, а то ты бы сдох от голода! Иди, иди! Пора есть!

Вождь понял, что она зовет его в землянку, вырытую в холме. Из темной дыры воняло сыростью и гнилью.

— Где… где мой шатер? — он недоуменно завертел головой во все стороны.

— Шате-ер? — она подбоченилась и недобро рассмеялась — Опять видишь свои сны наяву! Какой шатер, ты, дурень? Давно уже нет у тебя ни шатров, ни коней! Пары целых штанов у тебя нет! Погляди, во что ты одет!

Она сплюнула на землю.

— Где мои слуги⁈ — недоуменно спросил он и опустив взгляд ужаснулся. Вместо шелковых одеяний рваные тряпки. Руки черны и кожа потрескалась.

— Поешь, а потом иди в курятник. Крышу надо починить! — прикрикнула старуха. — Старый идиот. Все позабыл снова! Сейчас спросит, где сыновья!

— Где мои сыновья? — и в самом деле спросил старик; и она ответила с каким-то садизмом:

— Давно кормят червей! И сыновья, и дочери! Твое стойбище разграбили и сожгли северные кочевники, а твоих людей поубивали, или забрали в рабство ещё двадцать лет назад! Только тебе Мауро оставил жизнь! В насмешку! Он хотел, чтоб ты жил и видел, что с тобой стало! Да просчитался — ты вон, ума лишился, и счастлив! Все грезишь прошлым величием! А на деле ты — старый дурак, который все потерял и никак не сдохнет!

Вождь оглянулся туда, где темнели силуэты. Наваждение исчезло, и теперь он видел, что стойбище — лишь марево на горизонте и там, где грезился ему шатер, стоит загон для скота. И вдруг он вспомнил, когда видел в деле свою стражу, Серых Теней.

Старуха все что-то говорила, но он ее не слышал. Он вспоминал, как Мауро, разбив войско коттов, пришел сам, чтобы закончить дело.

Наверное Мауро думал, что это будет легко — убить нескольких детей и женщин, но он не знал, что их охраняют Серые Тени. Вождь Изгам в тот день сражался с ними рядом и смог оценить их искусство. Они были хороши. Так хороши, что он вдруг поверил, что не все еще кончено. И даже в глазах Мауро появился страх. Но северных кочевников было слишком много. Едва падал один, вместо него вставали еще двое. Они прибывали, окружая их со всех сторон, пока последняя Тень не рухнул, его самого схватили, а Мауро не добрался до его жены… Глаза старого вождя затуманились и голос мальчика вдруг ударил в уши:

— Зачем ты убил меня? Если бы я остался жить, ничего бы не изменилось! Все, что ты сделал было напрасно! Все разрушено и уничтожено! Твоя жизнь прошла напрасно! Я умер напрасно!

— Иди, поешь, — голос старухи смягчился, когда вождь затрясся, глядя на руины вдали. — Зря я каждый раз кричу на тебя. Тебе лучше жить в твоих снах, которые ты видишь наяву… иди, поешь, а потом заделай крышу в курятнике.

Вождь прошел мимо нее, к землянке, и она пробормотала, провожая взглядом сгорбленную фигуру:

— Лучше бы Мауро тогда убил тебя. Это было жестоко — оставить тебе жизнь. Проклятые северные кочевники…

Она повернулась и пошла в другую сторону, бормоча что-то под нос и качая головой, но вдруг помчалась обратно, прикрывая голову и ее визг разносился вокруг:

— Северные кочевники! Спасайтесь!