Великий жулик Большой папа

Мы перебрались в гостиницу. И стали отдыхать и развлекаться. А папа каждый день, как и дома, уходил на службу. Работы у них было очень много. Нужно было всех задержанных допрашивать, все оформлять, изымать и потом возвращать пассажирам их вещи и деньги. Но главное – розыск Котяры (Котова) пока результатов не давал. И бандит Жорик бесследно растворился в бескрайних Кубанских степях.

Но нас это мало заботило – не было свободного времени. Мы каждый день развлекались. Мама ходила в Дом культуры – она там читала лекции о том, как надо разводить кактусы и заставлять их цвести чаще, чем раз в сто лет. Она вдруг стала крупным специалистом. И даже Зеленая тетка ходила на мамины лекции с тетрадкой и записывала все, что мама говорила с кафедры. Зеленой тетке не давала покоя мамина слава. Алешка однажды пожалел ее и предложил:

– Дим, давай и ей какую-нибудь колючку воткнем, чтоб не мучилась.

– Ты ей уже втыкал колючку, – напомнил я. – В брюки, когда мы в поезд садились.

– Это было случайно. А теперь нарочно. Пусть и ей какой-нибудь приз дадут. Вроде нашего.

Этот «вроде нашего» занимал полномера. Куда ни пойдешь, обязательно об него уколешься. Только папа был этим кактусом очень доволен – он вешал на него свои галстуки. Вот и ладно, дома мы этот кактус в папин кабинет поставим…

Все свободное время – а оно у нас все было свободное – мы проводили либо на реке Светлой, либо в цирке шапито. И если на реке все-таки иногда надоедало, то в цирке – никогда. Приятно было смотреть на людей, которые так хорошо делают свое дело. Ловко, отважно, легко. Мне все время казалось, что если я сейчас выпрыгну на манеж, то и у меня все так же ловко получится. Буду летать под куполом, жонглировать, показывать фокусы и смешить людей добрыми шутками.

Но больше всего нам нравился номер «Кубанские казаки». Они выезжали на вороных конях, в сапогах и штанах с лампасами, в фуражках с волнистыми чубиками из-под козырьков, с блестящими шашками.

И что только не выделывали. Носились по манежу со свистом то на лошадях, то под лошадьми, перебрасывались шашками, ловили их на лету и рубили специальные прутья.

Их лошади были очень послушны. Мы даже подружились с ними. И с казаками, и с лошадьми. Ходили вечером на конюшню, задавали сено коням и слушали рассказы всадников. И они нас учили ездить на лошадях. Алешку даже один раз на манеж выпустили. И он, конечно, сорвал аплодисменты. Когда свалился с коня и повис на лонже, болтая ногами.

Надо сказать, что эти «Кубанские казаки» были вовсе не артистами, а настоящими казаками. Они жили со своими лошадьми неподалеку, в станице Незамаевской. И иногда летом показывали свое умение в цирке. Не их ли я видел мчащимися ночной степью из окна поезда?

Но вот казаки закончили свои гастроли.

– Пора пашеничку убирать, – сказал нам казак Миша. – А то поехали с нами. Батя-то отпустит?

– А чо? – произнес казак Павло. – Пусть погостят хлопцы. Арбузов поедят, медку свежего.

– Рыбку половят, – добавил казак Петро. – У нас караси – во! – И он так широко развел руки, будто хотел обнять своего любимого коня Гаврика.

Как ни странно, родители не возражали. Мама была очень занята, она, ко всему прочему, уже готовилась к краевой конференции. Писала доклад на тему: «Как я вырастила цветок «Скарлетт» на кактусе «Аспарагус магикус». А папа прямо сказал:

– Езжайте, денька на три. Мне без вас спокойнее будет.

Он сходил в цирк, договорился с казачьим есаулом Приходько, что за нами присмотрят и доставят обратно в город.

– Только верхом не давайте им ездить, – попросил папа, – а то в Москву ускачут. А у нас там с сеном плоховато.

Есаул улыбнулся и отдал папе честь с высоты своего коня.

Выехали мы рано утром. И весь город собрался проводить нас.

Это было зрелище!

Казаки на вороных конях, с шашками и в фуражках ехали строем. Впереди – есаул и Алешка на Гаврике. Есаул – с карабином за спиной, Алешка – с хохолком на макушке. А я ехал сзади, на прекрасной бричке с рессорами. В этой же бричке ехал зеленый железный ящик. В нем были заперты деньги, которые труппа «Кубанские казаки» заработала в цирке.

Лошади согласно стучали копытами по асфальту и мотали головами и хвостами. Казаки дружно грянули свою строевую песню «Галя молодая».

На тротуарах стояли горожане и приезжие и махали нам вслед руками, платочками и шляпами.

Потом мы выехали за город, и лошадиные копыта застучали глухо и мягко по проселку, поднимая густую терпкую пыль.

По бокам тянулись «пашеничные» поля, над головой заливались в синем небе жаворонки. А где-то далеко скрипел коростель.

Так славно было ехать в этой бричке, видеть перед собой хвост лошади и спину казака, перехваченную ремнями, дышать горькой пылью и думать – какие еще удовольствия ждут нас впереди.

…К вечеру, на закатном солнце, показалась вдали станица. Высокие стройные тополя, колодезный журавль, настоящие белые хатки среди вишневых садов и головастых подсолнухов.