Великое кочевье

Надо идти. Только не по долине, где злым коршуном сидит Сапог, а прямо через горы, по солнышку, по дуновению ветра, по шуму ручьев и рек, которые с той стороны каменного гребня текут в Агаш. Переночевать можно и под кедром, а утром - в путь.

Кукушка все еще куковала, теперь прямо над ней. Неужели в самом деле для нее? Яманай начала подсчитывать кукование и постепенно успокоилась.

8

Борлай был доволен, что они прикочевали на место своей оседлой жизни в погожий день.

Три года назад они уезжали отсюда робкими, забитыми людьми. А теперь у них - сила. И дружнее их нет никого во всей долине. Их спаяла партия, открыла им глаза на жизнь, указала путь к полной победе. Этот путь - через борьбу с баями.

Вот оно, первое селение! Посредине - новый добротный дом сельского Совета. Рядом - лавка потребобщества. По соседству с нею - избушка Чумара Камзаева. Аилы встали двумя рядами возле речки Тургень-Су. Тут все близко. Все - соседи друг другу. Достаточно крикнуть - и жители селения вмиг соберутся на лужайке. Один Утишка опять поселился на отшибе возле леса.

В конце селения лежат бревна. Строители, прибывшие из Агаша, выкладывают каменный фундамент. На нем построят школу, просторную, с большими окнами, под железной крышей. Борлай уже видел эту школу на картинке.

Здесь все строят крепко, надолго, навсегда...

Нетерпеливый Байрым вышел навстречу каравану; женщинам кланялся, мужчинам пожимал руки.

- Заждался я вас. Землемеры к нам приехали. Им нужны рабочие. Столбы начнут ставить, межевые ямы копать, - спешил обрадовать Борлая. - Грань, как мы раньше говорили, пройдет возле самой усадьбы Сапога.

- Работаешь правильно, брат!

- Лучшие земли отводим товариществу. Обижаться не будете.

Всадники направлялись к своим аилам.

Байрым пошел помогать семье.

- А я думала, ты совсем про нас забыл, - обидчиво упрекнула Муйна. - У тебя все разговоры о делах.

Над стойбищем подымались первые дымки.

Карамчи уже спешилась и, держа за руку весело щебетавшую Чечек, поджидала мужа, чтобы в новое жилище войти всем вместе. Она была чем-то явно смущена и озабочена.

Войдя в просторный аил, Карамчи разместила посуду по полкам, поставила треножник для казана. Борлай развел костер. Потом помог внести вьюк с постелью и развернуть кошмы. Все время он посматривал на жену, напоминая добрыми веселыми глазами о важном уговоре. Карамчи поняла его и, смущенно краснея, попросила:

- Подожди немножко.

- Ладно, - добродушно согласился Борлай, но тут же предупредил: Только очень немножко... На новом месте надо сразу все делать по-новому.

Пора бы вести лошадей на пастбище, а Борлай и не собирался выходить из аила.

- Надо выполнять обещанье, жена.

Карамчи потупилась. Она и сама знала, что слово, данное мужу, надо держать, но трудно ей нарушить обычай предков. Она подняла на Борлая свои черные, робкие глаза, как бы спрашивая его: "А может, лучше не сегодня?"

- Чего же ты боишься, Карамчи? - ласково спросил Борлай; хорошо понимая ее состояние, подбодрил: - Снимай смелее, увидишь, как будет легко без чегедека. Ну, не раздумывай!

И она решилась. Дрожащими руками так порывисто распахнула чегедек, что зазвенели бусы и монеты на радужной нагрудной оторочке. К ногам упала тяжелая, неуклюжая одежда, веками уродовавшая алтайских женщин.

- Вот славно! - воскликнул Борлай и от радости даже прищелкнул языком.

А Карамчи, по-девичьи застыдившись, юркнула за занавеску.

- Ну что ты в самом деле... - Борлай откинул край занавески и, подавая руку жене, попросил: - Выходи. Покажись.

Она уступила ему.

Без чегедека она стала тоньше, подвижнее и казалась выше ростом.

Борлай окинул взглядом ее четко обозначившуюся фигуру и, нежно приложив руку к полному животу, спросил:

- Сына носишь?

Она покраснела и закивала головой:

- Пусть будет, как ты сказал... Я тоже хочу сына.

"Хорошо! - подумал Борлай. - У нас будут дочь и сын!"

Он повернулся к своим переметным сумам, с которыми ездил всюду, и достал новую синюю опояску.

- Вот тебе маленький подарок.

И когда он успел купить эту опояску. И как это Карамчи не заметила ее, когда они вместе укладывали вещи перед сегодняшней, последней перекочевкой!

Где-то неподалеку уже собрались люди на ойын и запели.

- Пойдем! - Борлай потянул жену за руку.

- Что ты, что ты, - смущенно отбивалась Карамчи. - Куда же я такая!

- Пусть все сразу увидят. - Борлай кивнул головой в ту сторону, откуда доносились песни. - Соседки убедятся: без чегедека лучше.

- Тебя кони ждут, - напомнила Карамчи. - А меня - дочка. Сейчас расплачется.

Борлай пошел расседлывать лошадей. Карамчи покормила Чечек и уложила спать.

Потом она снова взяла подарок и, рассматривая ткань, провела по ней рукой.

"Даже не у всякой девушки есть такая опояска!" - подумала она, гордясь своим мужем.

А на лужайке пели:

Если не вспашем чистое поле,

Где мы возьмем ячменя?

Карамчи узнала голос Байрыма.

Муйна подхватила песню мужа:

Если бы не было великого Совета,

Где бы нам жить весело?