Читаем Великое [не]русское путешествие полностью

Великое [не]русское путешествие

Меня спросят: а что, физзарядка в сигноне[344] макарена — она что, лучше? А рокешник с потной ламбадой что, прогрессивнее?

Отвечаю — да. Поясняю развернутым ответом: шарахает меня от этой оргиастики не фольклор, а я бы сказал, национальная самозабвенность. Не говоря об искусственных лепестках из нейлона и строгом функциональном разделении по полам.

Ну попробуйте сообщить мне в лицо, что внутри меня поднимает голову мракобес и ксенофоб. Я отрину, с вашего разрешения, этот упрек.

Конечно, этот мой этнографический пассаж дразнителен и нелицеприятен. Кому что нравится, особенно про бузуки. Но признаю, пассаж недостаточно патриотически левантичен, вот именно.

Потому что весь цивилизационный престиж новых греков, извините, в обслуживании, в кепочках кока-колы, в посредственном гостиничном гостеприимстве, впрочем, жуликоватом, впрочем, как и везде в Леванте. А амбициозная самобытность — в небольшом локальном новогреческом языке, вышепроцитированном бузуки и в скромной ортодоксии, несоизмеримо более скромной, нежели московского патриаршего бутилирования. Навроде главной синагоги Бруклина рядом с синагогой Рош-Пины[345]. И посильное участие в блоке НАТО на десерт.

О, прости меня, земля Эллады. Вероятно, и это еще по одному из самых благоприятных футурсценариев — мы скоро дотанцуемся до чего-то подобного. Чтоб начиналось как молдовеняска, а кончалось как фрейлехс. В целях сохранения самобытности — вприсядку.

Израиль — очень красивая страна; я не знаю, особенно на закате, некрасивых стран.

Израильский народ добродушен; чеченский и палестинский, если приглядеться, — тоже. И готтентотский.

Израильтяне гостеприимны; особенно исторически.

Мой народ — он свободолюбив; не смотри в историю Швейцарии. ЦАХАЛ бесстрашен и беззаветен; сравни восстание сипаев. Еврейки наши красивы; сравни польских панночек.

Ну что еще — климат у нас теплый, фейхоа недорогое. Страна как страна.

Греция. Ливан. Турция. Невеликая Порта.

Нет-нет, что вы, зарапортовался.

Израиль — страна беспрецедентного интеллектуализма (Платон, Аристотель), военного гения (Александр), научного знания (Пифагор, Птолемей) и т. д.!

Израиль — еврейская страна, где каждый еврей реализует себя полностью в мировом масштабе (ну вас в баню, действительно: Эйнштейн, Шагал, Киссинджер, Алла Пугачева) и т. п.

Израиль — твердыня демократии, цитадель современной технологии, оплот гуманизма и зайчиков в Баниасе, которые прямые родственники слонов[346].

Мазерленд и фатерлянд.

Арцейну, моледет, Эрец-Исраэль шлема! Билади![347]

Коренная израильская интеллектуальная элита — красивая и молодая — знает что делает, когда всерьез предполагает демифологизировать (сейчас будет много многосложных слов, но читай — «десакрализировать» — в нашем всеизраильском общественном сознании предмет спора об Иерусалиме, не говоря о Хевроне[348]; демилитаризировать (опацифичить) воспитание; объективизировать (дезавуировать) заблуждения и определить как колонизаторскую, если не фашистскую, новейшую нашу госисторию — в общем, чтоб все было как у людей. С поправкой лишь: на иврите чтоб, чтоб в Тель-Авиве чтоб, чтоб вприкуску с фалафелем чтоб — и если уж кому-то зудится, то танцуют все. Кибуцную хору.

А в конце концов, всегда можно положиться (и возложить вину) на нацсмышленость, американцев, Бога, низкую мотивацию, высокие технологии.

И сел я лицом к Эль-Кудсу[349] на крылечко крепости Паламиди. И пустил я пейсы по ветру, и поцеловал я свою правую руку, которая вот-вот отсохнет, и запел я балладу:

Мы построить крепость воздвигнем планот секретности план сожженравелины чтоб их не брал таранбастионов граненых не оборолв арсеналах дробь и добра дровав троекратных стенах чтобы ураи у неба в носу ковырял донжон.Мы воздвигнем корону сложив утеснетна плешь циклопическому хребтунахлобучим зубцы и бойницами внизчтобы башен груз чтоб фронтира веси чтоб форт как каждый гранитный песязык дороги держал во ртуМы создать твердыню прицелим цельцитадель и толькоодин в одинвознесем эту каменную цитадельсоздадим тебе, деточка, цитадельа потом последнюю цитадельтуркам ее сдадимМоя мертвая детка не спи не спимы сойдем в казематы на тыщу местгдехотя он навылет с утра убиттурка сидит на моей цепижелезо плачет и ест.[350][351]