Великое переселение народов: этнополитические и социальные аспекты

Писатели IV в. и более поздние авторы подчеркивают внезапность возникновения на восточных границах Европы грозной кочевой силы гуннов, хотя этноним, близкий к названию Huni, в нескольких вариантах встречается в двух источниках II в. Дионисий Периэгет в «Описании населенной земли» пишет: «Я расскажу теперь все о том, какие племена живут вокруг него (Каспийского моря – И.Е.) с северо-западной стороны. Первые – скифы, которые населяют побережье возле Кронийского моря по устью Каспийского моря; потом – унны, а за ними каспии, за этими – воинственные албаны и кадусии, живущие в гористой местности…»[806]. Среди ученых нет единого мнения о степени достоверности этого сообщения. Часть историков полагает, что здесь речь идет о народе, впоследствии сыгравшем столь значительную роль в истории поздней античности[807], другие считают, что рукописная традиция произведения Дионисия Периэгета в данном случае искажена. Э.А.Томпсон полагает, что переписчики заменили забытый этноним ’Ουτιοι на более понятный им ’Ουνοι[808]. Антиковеды, имеющие доступ к рукописям «Описания населенной земли», называют следующие варианты: Θουνοι, Θουνοι, ’Ωνοι, Ωννοι[809]. По мнению О.Мэнчена-Хелфена, написание Ουνοι, которое приводится в известном издании К.Мюллера[810], широко цитируется в литературе и было использовано В.В.Латышевым[811], не существует, что ставит под сомнение возможность отождествления племен, названных Дионисием Периэгетом, и гуннов[812]. Это известие остается «темным и сомнительным»[813] до сих пор.

Большой отклик и споры в науке вызывает сообщение Клавдия Птолемея о народе Xowoi, который он называет в числе племен, населяющих Причерноморье, и помещает между бастарнами и роксоланами[814]. В отличие от П.И.Шафарика, который считал хунов Птолемея позднейшей припиской, и Э.А.Томпсона, видевшего в них народ, отличный от гуннов IV в.[815], большинство ученых полагают, что сведения греческого географа достоверны и относятся именно к ним. Разногласия возникают в истолковании данных Птолемея и, соответственно, в локализации его Xoüvoi. Так, Я.Харматта считает, что ошибка географов Александра Македонского (перепутали Танаис-Сыр-Дарью и Танаис-Дон) породила длинный ряд неверных локализаций некоторых народов у более поздних авторов, в том числе и у Клавдия Птолемея: хунны должны были быть в Средней Азии, а не в Причерноморье[816]. Ф.Альтхайм помещает их в западной части Предкавказья между Манычем и верхней Кубанью, Н.П.Толль – на берегах Дона, А.Д.Удальцов – восточнее Днепра, Э. фон Витерсхайм и О.Мэнчен-Хелфен считают местом их пребывания территорию современной Молдавии, низовья Днестра[817].

Может быть, слабым отголоском знакомства Аммиана Марцеллина, первым описавшего гуннов IV в., с древними свидетельствами о хуннах II в. следует считать его фразу: Hunorum gens monumentis veteribus leviter nota…[818]

В Прикаспии и на Кавказе находят археологические следы пребывания гуннских племен во II в.[819]

Некоторые исследователи считают возможным допустить, что уже во II в. отдельные отряды гуннов, зафиксированные в труде Птолемея под именем Xouvoi, проникали в Северное Причерноморье[820]. В целом же вопрос о генетической связи ранних хуннов и гуннов IV в. не получил пока однозначной интерпретации.

Уже Аммиан Марцеллин, современник стремительного натиска гуннов на народы Европы, знал, что они появились из-за Меотиды: Hunorum gens… ultra paludes Maeoticas glacialem oceanum accolens…[821]. В отличие от более поздних авторов, полагавших, что «народ гуннов некогда обитал вокруг той части Меотидского озера, которая обращена к востоку, и жил севернее реки Танаиса…»[822]«…у Рипейских гор…»[823], позднеантичных поэтов, которые считали его родиной Скифию[824] (в состав последней в древности включали Северное Причерноморье и земли за Доном), Аммиан догадывался, что гунны не были автохтонами восточного Приазовья. «Это ничем не связанное и необузданное племя людей, пылающее необыкновенной страстью к грабежу внешних областей, грабя и убивая соседей, достигло аланов, древних массагетов»[825]. И только какое-то, вероятно, весьма непродолжительное, время гунны задержались «…между ледяным Танаисом и свирепыми народами массагетов…»[826], на Кавказе[827]и в Прикаспии[828].